Сама Мирита вопросов не задавала, а когда спрашивать начала я, почему-то рассердилась.
— Я чем-то обидела вас? — Такое отношение ко мне никак не укладывалось в голове.
Женщина задумалась, замялась, подбирая слова. Рискнуть или не стоит? Судя по всему, девушка перед ней совсем неопытна. Кто и как ее воспитывал, что она не знает очевидного? Окинув Яну длинным оценивающим взглядом, вдруг мягко улыбнулась, решаясь на небольшую ложь, чтобы успокоить возможные подозрения:
— Ты ведешь себя, как дикарка.
— М-м, простите? — Я была дезориентирована. — А что не так с моим поведением?
Так я узнала, что здесь не принято задавать личные вопросы. Мало того, это являлось признаком недалекого ума или желанием оскорбить собеседника. Мол, разумный, что сочтет нужным, то о себе и расскажет. И чем больше расскажет, тем больше доверяет. Считалось, что умный и сам сделает выводы из услышанного и увиденного, а глупому сколько не рассказывай — толку не будет.
Но на всякий случай легенду я все же придумала. Вряд ли местные стражи также удовлетворятся двумя скупыми фразами в ответ на свои вопросы.
А через несколько дней мы с Миритой и ещё несколькими женщинами отправились на ярмарку в соседнюю деревню. Там я узнала, что золотой — это приличная сумма и, наконец, разжилась целой сумкой приятных и необходимых мелочей.
Живем!
* * *
Прошло три недели.
— И что, сколько бы не лечили, ничего не помогает? — Знахарка все водила и водила руками над моей увечной конечностью, хмуря брови.
Я только покачала головой в ответ — никто мне не верил. Как так, есть травма, а вылечить ее нельзя? В мире магии подобного не знали. Даже если кого-то ранило или увечило настолько сильно, что сделать ничего уже было нельзя, конечность просто отрезали и выращивали новую. Да, это стоило дорого, длилось долго и было очень больно, но! Но это лучше чем, например, хромать всю жизнь. А еще местные целители (целитель — один из рангов врачевателей, на ранг выше знахаря) умели частично замещать поврежденные ткани внутренних органов и выращивать нужные клетки.
— Ничего не понимаю. — Женщина тяжело вздохнула.
— Я родилась такой, — сказала неуверенно. Все же, кажется, хромала я всегда.
— Да нет же! Это проклятие. Причем родной крови: проклял тебя кто-то из близких. Вот только какое именно проклятие? Ума не приложу! — Женщина потерла пальцем складочку на лбу. — Даже если мы вырастим новую ногу, оно вновь себя проявит. Тебе бы в город! Уж там умельцев-проклятийников хватает. Я в этом не сильна. — Развела руками.
