Сегодня было самое обычное утро: я проснулась, позавтракала ягодами, дочитывая книгу, а затем нырнула в тень, чтобы вывалиться в воду, кишащую моими новыми знакомыми. Меня моментально спеленали гибкие и сильные тела, тут же выволокли на сушу и принялись оглаживать-ощупывать своими усиками.
Боюсь, я даже уписалась с перепугу.
Но шли минуты, и помимо жуткой визуальной картинки ничего страшного со мной не происходило. Вот, например, одно из существ, на вид поменьше сородичей, даже уснуло, свернувшись кольцами у меня на ногах.
Коснувшись пальцами рыжей плоти, я пораженно отметила, что она очень холодная. Очень! Почти как сухой лед. Но как? Вокруг ведь лето!
Прошло еще несколько часов. Мое тело затекло так сильно, что хотелось выть. Все сильнее ощущался голод и жажда, да и другие естественные потребности. Сороконожка так и спала у меня на ногах, а ее сородичи не спешили куда-то уходить. От отчаяния из глаз медленно покатились слезы.
Что делать? На каждое мое шевеление сороконожки реагировали повышенным вниманием, тут же принимаясь меня оглаживать своими усиками. И тут я ощутила легкую чесотку в затылке. Словно кто-то провел по нему перышком.
Я застыла, не решившись поднять руку и проверить, что там. Еще кого-то на водопой принесло? Но вот снова то же ощущение, и я вижу размытую картинку перед глазами, словно смотрю на себя со стороны. Ощущаю невысказанный вопрос.
— Ку… — попыталась ответить в голос, но ту же заткнулась, ощутив со всех сторон острую враждебность.
Понадобилось не менее получаса, пока сороконожки успокоились. А снова ощутив чесотку, как можно четче подумала: «Кушать хочу».
Разлетелись во все стороны брызги воды. Одно из существ положило передо мной сырую рыбу, вопросительно заглядывая в глаза. Сосредоточившись, я попыталась воспроизвести странное ощущение в затылке: «Спасибо!»
Вы ели когда-нибудь сырую рыбу? Мне пришлось. Не так уж и плохо, как это может показаться на первый взгляд. О всяких там гельминтах и прочем я старалась не думать. В конце концов, выбора у меня не было.
Затем, переложив на песок спящую сороконожку, встав на карачки, я, игнорируя многочисленные усики существ, дотянулась до воды и попила. Аккуратно и максимально медленно встала на ноги. Тело кололо сотнями невидимых иголок.
Шаг. Еще один. И еще. Сороконожки, касаясь меня, двигались рядом, но постепенно их становилось все меньше, пока я, наконец, не осталась одна.
Кажется, одна эта встреча сожгла больше моих нервных клеток, чем вся жизнь до того.
