Она знала, где они находились, и знала также, что Джерны солгали землянам и никогда не пришлют корабль, чтобы переправить их на Землю. То, что их бросили здесь, означало смертельный приговор для них всех.
А Дейла не было с ними, и она и Билли умрут беспомощные и одинокие...
– Очень скоро совсем стемнеет. – голос Билли дрожал от холода. – Если папа не разыщет нас в темноте, что мы будем делать?
– Я не знаю, – ответила Ирэн. – Нам некому помочь, и откуда мне знать..., что нам следует делать...
Ирэн была горожанкой. Откуда она могла знать, что следует делать на чужой, враждебной планете, где погибали вооруженные исследователи? Она старалась храбриться перед Джернами, но сейчас – сейчас наступала ночь и из ночного мрака появятся ужасы и смерть для нее и для Билли. Они уже никогда не увидят Дейла, не увидят ни Афину, ни Землю, ни даже рассвет на планете, которая убьет их...
Она старалась сдержать слезы, но это ей не удалось. Маленькая холодная рука Билли сжала ее руку, пытаясь успокоить.
– Не плачь, мама. Я думаю все остальные тоже испуганы.
Все остальные...
Она не была одинока. Как только она могла подумать, что осталась одна? Вокруг нее другие колонисты, такие же беспомощные и неуверенные, как и она сама. Ее история была только одной из четырех тысяч.
– Думаю, что это так, Билли, – ответила Ирэн сыну. – Раньше я об этом как-то не задумывалась.
Ирэн присела, чтобы обнять сына, думая: «Слезы и страх – бесполезное оружие; они никогда не принесут нам завтрашнего дня. Нам нужно сражаться со всем тем, что придет убить нас, как бы нам ни было страшно. Сражаться за себя и за наших детей. Прежде всего, за наших детей...»
– Я вернусь и поищу нашу одежду, – сказала она. – Ты ожидай меня здесь, под прикрытием этой скалы, а я скоро вернусь.
Затем она сказала сыну слова, понять до конца которые он был еще слишком мал.
– Я больше никогда не буду плакать и сейчас я знаю, что мне следует делать. До последнего своего дыхания я должна быть уверена, что для тебя наступит завтрашний день.
***
Свет яркой голубой звезды потускнел, начали гаснуть и остальные звезды. На небе показалась полоска рассвета, принеся с собой похолодание, покрывшее инеем сталь винтовки в руках Джона Прентисса и заморозив капельки влаги на его седых усах. В импровизированном лагере за его спиной началось движение – усталые Отверженные готовились встречать новый день. Послышался плачь замерзшего ребенка. Накануне вечером не было времени, чтобы собрать дров для костров...
