– Если бы у меня были антибиотики и другие лекарства... Я хотел взять запас лекарств из корабельной аптеки, но Джерны не позволили мне этого сделать.
– Некоторые из растений на Рагнароке, возможно, смогли бы оказаться для нас полезными, если бы мы только смогли найти их. Я только что разговаривал по этому поводу с Андерсом. Он снабдит тебя всем, что у него имеется из оборудования и припасов для исследовательских работ; все, что может пригодиться в лагере для спасения человеческих жизней – в твоем распоряжении. Он зайдет в твою хижину сегодня вечером, чтобы узнать, что тебе нужно. Хочешь попытаться найти способ лечения?
– Да – конечно. – Во взгляде Чиары вновь вспыхнула надежда. У нас, может быть, уйдет много времени, чтобы найти, лекарство – возможно мы его никогда не найдем – но мне нужна помощь, чтобы я по крайней мере, попытался. Мне хочется, чтобы я был в состоянии, как когда-то прежде, сказать испуганному ребенку: «Прими это лекарство и утром тебе станет лучше» – и сознавать, что я сказал правду.
***
Ночные атаки хищников продолжались, а запас боеприпасов таял. Было налажено производство луков и стрел, но прежде чем колонисты научатся ими искусно пользоваться, должно было пройти определенное время. Тем временем работа по возведению ограды вокруг лагеря делалась со всей возможной скоростью. Никто не освобождался от работы по ее сооружению, даже если он был в состоянии только лишь подавать заостренные колья. Дети, даже самые маленькие, работали рядом со взрослыми мужчинами и женщинами. Работа становилась во много раз более изнурительной из-за полуторной силы тяжести. Люди с трудом передвигались во время работы, и даже ночью сила притяжения не прекращала своего воздействия. Колонисты проваливались в тяжелый сон, который не приносил настоящего отдыха и после которого они пробуждались усталыми и разбитыми. Каждое утро были, люди, которые не просыпались вообще, хотя их сердца были довольно крепкими для работы на Земле или Афине.
Тем не менее изматывающая работа была всеми признана необходимой. И Прентиссу не поступало никаких жалоб, пока однажды утром с ним не заговорил Питер Беммон.
Прентисс видел Беммона несколько раз на «Констеллэйшн»; это был крупный мужчина с расплывшимся, лицом, придающий большое значение своей должности второстепенного члена Совета Планирования Афины. Но даже на «Констеллэйшн» Беммон чувствовал, что заслуживал более высокого поста, и его льстивое и заискивающее отношение к начальству превращалось, за их спинами, в тайные нашептывания по поводу их недостатков.
