Профессиональное призвание Льюиса привело его в «рощи Академа». Избрание в Британскую академию в июле 1955 года официально подтвердило высочайшую репутацию ученого. И все же кое-кому в академическом мире коммерческий, популярный успех казался несовместимым с какими-либо притязаниями на ученость. Начиная с 1942 года и до конца жизни Льюису приходилось отстаивать научность своих трудов, подрываемую более популярными его сочинениями, например, легковесными размышлениями над бесовским миром Баламута.
Как же соотносятся друг с другом три Льюиса? Это изолированные сущности или они связаны между собой? И как они возникли и развивались? Наша книга ставит целью, опираясь на труды Льюиса, рассказать о том, как росло и находило пути выразить себя его мировоззрение. Мы не будем подробно документировать каждый аспект жизни Льюиса, но сосредоточимся на исследовании интересных и сложных связей между его внутренним и внешним миром. Итак, биография строится вокруг реальных и воображаемых сфер, где обитал Льюис, — главным образом это Оксфорд, Кембридж и Нарния. Как развитие его идей, его воображения вписывается в тот мир, где он жил? Кто способствовал формированию этого интеллектуального и творческого видения реальности?
Мы поговорим о восхождении Льюиса к славе и возможных причинах такого успеха, но не забудем еще вот о чем: одно дело — прославиться, другое — оставаться в центре внимания и через пятьдесят лет после смерти. Многие критики в 1960-х были уверены, что слава Льюиса недолговечна. Это лишь вопрос времени, говорили тогда многие, самое большее — десять лет, и забвение поглотит его имя. Именно по этой причине в последней главе мы попытаемся разобраться не только в том, как Льюис сделался столь авторитетной и влиятельной фигурой, но и почему остается ею поныне.
Среди наиболее важных биографий Льюиса есть написанные теми, кто знал его лично. Они сохраняют свою ценность как описание Льюиса-человека и предлагают некоторые существенные суждения о его характере. В то же время обширные исследования последних двух десятилетий прояснили исторические вопросы (например, роль Льюиса в Первой мировой), глубоко разобрали различные аспекты интеллектуального пути Льюиса и обеспечили нас комментированным прочтением главных его работ. Настала пора соединить эти нити и представить понимание Льюиса, прочно опирающееся на прежние работы, но выходящее за их пределы.
Любая попытка разобраться в том, как Льюис оказался на виду, должна учитывать его личное нежелание играть публичную роль. Он сделался пророком своего времени и следующих десятилетий, однако нужно помнить, что пророком он стал
