«Это я, брат твой Владимир; возвещаю тебе, что Бог явил тебе милость, даровал победу над врагами».
Обрадованный Димитрий с трудом встал на ноги и то при помощи других. Шлем и латы его были иссечены, когда их сняли, то не нашли у великого князя никакой смертельной раны, ибо крепкие доспехи защитили его от острия мечей и копий. Но тело его было покрыто язвами и ушибами. Имея в виду значительную тучность Димитрия, мы поймем, до какой степени он был утружден продолжительною битвою и как был оглушен ударами, большая часть которых пришлась по голове и животу, особенно когда он лишился коня и пеший отбивался от врагов. Надобно еще удивляться тому, что он, будучи отрезан от своих, имел довольно силы добраться до срубленного дерева прежде, нежели упал без чувств под его ветвями. Отвага Димитрия Ивановича и желание его лично начать битву с врагами, подобно удалым древнерусским князьям, которые обыкновенно бились на челе своих дружин, — эта отвага едва не стоила ему жизни и едва не обратила радость от победы в скорбь и печаль. А если отсутствие великого князя в последние критические минуты боя не помешало нашей победе, то этим Русь была обязана, во-первых, тому же Димитрию Ивановичу, который своими умными мерами и распоряжениями, особенно устройством Засадного полка, приготовил торжество русского оружия. Во-вторых, победа досталась нам потому, что большая часть русских воинов от князей и бояр до простых ратников свято исполнила свой долг и не только поддержала древнюю славу русского имени, но и грядущим поколениям оставила высокий пример доблести и любви к родине.
Наступала уже ночь. Димитрия Ивановича посадили на коня и отвезли в его шатер. Владимир Андреевич приказал весело трубить в трубы, чтобы все воинство узнало и возрадовалось о сохранении великого князя.
Следующий день был воскресный. Димитрий прежде всего помолился Богу и возблагодарил Его за победу; потом выехал к воинству, хвалил его подвиги и обещал каждого наградить по заслугам. Затем с князьями и боярами он начал объезжать Куликово поле и осматривать побоище. Печально и ужасно было зрелище поля, покрытого кучами трупов и лужами запекшейся крови. Христиане и татары лежали, смешавшись друг с другом. Димитрий без слез не мог смотреть на павших своих воинов. Особенно плакал он, когда наезжал на трупы княжеские и боярские. Князья белозерские, Федор Романович, сын его Иван и племянник Семен Михайлович лежали вкупе с некоторыми своими родичами и многими дружинниками; видно было, как крепко стояли они друг за друга и как все пали героями. Считая с белозерскими, вообще пало до пятнадцати русских князей и княжат, в том числе два брата князья тарусские и Димитрий Монастырев.
