Серо-зеленое покрывало джунглей, подернутое отвратной даже на вид зеленоватой мглой испарений, протянулось насколько хватало глаз. Это даже не джунгли, а нечто смешанное: кое-где виделись более яркие налитые зеленью языки леса, а где-то проплешинами выделялись затянутые кисеей белесой дымки отвоеванные болотом проплешины.
Вдали едва заметным отблеском сверкала серебром река — как раз на пути к далекой желтой массивной скале, подпиравшей небо на горизонте. Плато Хеллгейт — до которого — судя по расстоянию, пешим ходом мне добираться несколько дней. Это если без проблем и если удастся быстро пересечь реку.
Когда спускался вниз, один раз сорвался — и, пролетев несколько метров и разодрав левый бок, удачно запутался в переплетении лиан. Удачно — потому что не за шею и потому что выбраться смог меньше чем за десять минут.
Оказавшись на земле, кинул взгляд на лежащий в прелых листьях амулет под корнями и двинулся прочь, посвистывая. Отойдя на несколько сотен шагов, подождал немного, отдыхая и приходя в себя — все тело ломило и болело после спуска, — и вернулся.
Когда подобрал амулет, стряхнув с него слизистую гусеницу, по отклику понял: волчара всю жизнь мечтал о своем человеке, который предложит ему такой замечательный и справедливый союз.
Надевал амулет с некоторой опаской — но собаки не люди, коварства и подлости не знают. Согласившийся на сделку пес, наделенный Анубисом силой, вел себя смирно — я даже чувствовал горячий отклик виляющего хвоста. И лишь едва-едва ощущал отголосок всепоглощающего желания вновь ощутить себя живым — бегущим вперед, навстречу брызгам, хлещущим по морде веткам и траве, встречая носом встречный ветер.
Желания зверя были мне понятны, но превращаться в животное я пока не рисковал, несмотря на то, что это сократило бы мне время в пути. Я беспокоился не только оттого, что пес может повторить попытку вновь отвоевать у меня тело. Причина была иная: во время поединка с Хорсом, когда сила амулета кончилась, это едва не обернулось для меня полным провалом. Сейчас пробудившийся пес спас меня от безумия и облика паукочеловека, но за счет чего? Или амулет подпитался силой проводившей ритуал эльфийки, или воспользовался моей внутренней силой — а если так, то, пробежав десяток километров, я могу упасть замертво, лишившись энергии. Поэтому двинулся по старинке — ножками — через недружелюбные, но, к счастью, проходимые джунгли.
Стараясь отбросить донимающие гнетущие мысли и воспоминания, я шел и шел через темные, мрачные дебри, словно в холодном подземелье; дымка тумана мутной взвесью витала меж опутанных лианами стволов. Хлюпала вода под ногами, периодически выступая лужицами из ковра коричневой гниющей листвы, травы и мха.
