Стоило только нам с Юлией присесть, как с другой стороны совещательного зала открылись двери, и в помещение зашли еще двое. Не такие известные персоны как сухопарый чиновник — но что одного, что второго я периодически видел в новостях. И если невысокий лысеющий дипломат часто появлялся во время обострившегося в середине десятилетия внешнеполитического кризиса, то второго — действующего губернатора, многие авторитетные издания называли одним из будущих преемников президента.
Поздоровавшись и оглядев всех троих, я вдруг вспомнил разговор с Ребеккой о Трех Толстяках — и о тех людях, которые, глядя на происходящее сверху, решают судьбу наследника Тутти.
— Перейдем сразу к делу, — произнес встретивший нас сухопарый чиновник и выжидательно посмотрел на губернатора. Тот в ответ бросил на чиновника несколько недоуменный взгляд, мельком глянул на дипломата и пожал плечами, явно недоумевая, почему говорить предстоит ему.
— Прошу, Георгий Алексеевич, начните как лицо, максимально точно представляющее обстановку и перспективы на фронтах. Видимых и невидимых, — пояснил свою просьбу чиновник. Молчаливый дипломат в этот момент встал и подготавливая для губернатора материал, деловито включил проектор — после чего на стенде рядом показалась карта с явно секретной информацией, — судя по соответствующей подписи и эмблеме министерства обороны в углу экрана.
Вся троица вела себя несколько странно — и я вдруг понял, — причина этого в том, что они были оторваны от своих дел и прибыли на встречу в спешке, заранее не подготовившись. Губернатор, подтверждая мою догадку, кивнул и взял небольшую паузу, явно формулируя про себя фразы для начала разговора. А затем заговорил четко, по делу и без пауз:
— Ситуация на фронтах — внешних и внутренних — сейчас такова, что под угрозой само существование Российского государства. Всеми возможными способами мы пытаемся избежать втягивания в конфликт, но, к сожалению, дальше так продолжаться долго не может.
Китай и Соединенные Штаты на Тихоокеанском фронте временно сохраняют паритет — который будет нарушен, как только мы явно поддержим одну из сторон. Что автоматически будет означать поражение третьей страны. В ближайшей перспективе — если мы начнем военные действия, или в не столь отдаленной — если просто обозначим вектор дальнейших действий.
Но в любом из этих случаев последствия для нас будут катастрофическими, и по всем прогнозам мы выйдем из войны с потерями, в лучшем случае сопоставимыми с состоянием СССР после второй мировой. Что для нас губительно — ни Объединенной Европе, ни Великобритании мы после этого не сможем противопоставить ничего, кроме статуса победителя. Нас просто уничтожат, в лучшем случае экономически, — сделав небольшую паузу, губернатор поднялся и, подойдя к карте, принялся коротко обрисовать ситуацию в мире.
