В залу вбежал мальчик лет двенадцати и, заплатив женщине за столом три рубля, зашел в мужскую уборную.
Появилась молоденькая девушка с девочкой восьми лет, и они обе подошли ко второй кассе. В готическом помещении ее слова разлетелись по всем углам, в результате чего, как мне кажется, даже тот мальчик, который был сейчас в туалете, услышал, как девушка попросила билеты до Москвы на послезавтра.
Кассирша сразу же завозилась с бумагами.
Мама молчала, да и мне собственно не слишком хотелось ее сейчас слушать. Что очень странно, ведь мне до дрожи не хотелось, чтобы она уезжала.
Девушка с ребенком получила билеты и подошла к мини-ларьку, что был чуть правее кассы.
В здание вошел широкоплечий мужчина. Он вынул из кармана черной кожаной куртки невероятно маленький мобильник-раскладушку и, набрав номер, подошел к большому списку маршрутов всех автобусов.
Я не стал вслушиваться в его разговор по телефону и перевел взгляд на вошедшую женщину с большой сумкой на колесиках. Оставив сумку возле одной из скамеек, она подошла к кассе и попросила билет до моего города. Но ей, как и моей маме двадцать минут назад, ответили, что билеты будут продаваться только по прибытии автобуса.
Я взглянул на карманные часы и отметил, что автобус прибудет через пять минут.
Женщина подошла к скамейке, возле которой оставляла сумку, и тяжело опустилась на сидение.
Мне вдруг захотелось, чтобы автобус никогда не пришел. Я очень не хотел оставаться один. Мама это понимала. Но ничего не могла поделать.
Тоска и грусть сплелись в моем мозгу в длинный и толстый шнурок. И опять мне почему-то вспомнилась песня «Театр теней».
В театре теней сегодня темно.
Театр сегодня пуст.
Но это все, что я сумел вспомнить из начала, но в основном в голове вертелось это:
Дух огня,
Начни игру,
Нам не начать без тебя.
В алых языках ритуального танца
Закружи гостей.
И все. Но к чему эти слова?
Я вообще не помню, о чем эта песня, то есть ее смысл. И не представляю, почему она привязалась ко мне именно сейчас.
Дух огня,
Начни игру,
Нам не начать без тебя.
Черт…
На станции уже не было так пусто. Люди все прибывали и прибывали, и казалось, этому потоку не будет конца.
Подъехал автобус. Явно тот, на котором минут через десять уедет моя мама и, как минимум, та женщина с сумкой на колесиках.
Девушка с девочкой, которые так и не ушли, подошли к окошку кассы и, сквозь возмущенный рокот скопившейся толпы, что-то спросила. Но теперь ее голос растворился в возмущении десятков голосов. Получив ответ, девушка взяла ребенка за руку и пошла к выходу.
