Запахи войны | страница 92

Ещё одна хорошая новость от командования: ребятам из танковой дивизии удалось разгромить североафриканских «тигров» Роммеля. Оставшиеся тигры отступили в свой последний оплот, Тунис. Да. И ещё. Как я уже упомянул ранее: наши союзники остановили продвижение войск Роммеля на Александрию. А ещё нам удалось захватить уйму пленных. Но какой ценой нам удалось достичь этого? Тысячи пленных фрицев. Без всяких сомнений мы внесли свой вклад в эту войну, но какой ценой? Окинлек оказался неплохим стратегом, но Роммель сильнее. Я потерял слишком много своих людей. Роммель.. Ты заплатишь за это, чёртов ублюдок. Обещаю, ты ответишь за свои грехи.

Окинлека сменил более опытный Монтгомери. Скажу вам честно, я не думал, что с приходом нового «управляющего» что-то кардинально изменится. Но как же я ошибался.

— Что ты здесь делаешь?! Тебя же убьют! — прокричал я шёпотом в надежде услышать понятный мне ответ.

Я схватил её за руку и повёл вглубь леса. Мы шли быстро, почти что бежали. Я не понимал ни слова из того, что она мне говорила, а языком жестов в такой момент воспользоваться было крайне сложно. Конечно, она пыталась сделать это, но мне было очень сложно понять её, потому что мы бежали слишком быстро. А бежать нужно было ещё быстрее, насколько это было возможно. Если кто-то из моих товарищей увидит нас вместе, то мне будет сложно объяснить им, что происходит. Я не смогу нас защитить.

— Wir müssen gehen. — говорила она.

— Ты работаешь в разведке или в какой-то секретной немецкой службе? Тебе сказали следить за мной? — спросил я в надежде услышать понятный мне ответ.

— Ich kann nicht ohne dich gehen.

Мы бежали без остановки около десяти минут, обегая всевозможные препятствия в виде стволов и веток деревьев, кустарников и огромных камней. Непонятно, как такие огромные камни здесь появились. Наверное, когда-то это место было под водой. Когда-то давно. Наконец, мы добежали, как мне показалось, до безопасного места. Это был небольшой ров, прикрытый пихтовыми ветвями. Похоже на ловушку, но, скорее, для зверя, чем для человека.

— Хорошо, мы можем побыть тут недолго, а потом нам снова придётся расстаться, ты поняла, что я сказал? — я говорил ей на русском языке, одновременно пользуясь языком жестов, так было намного проще не запутаться в словах.

— Ja. — ответила она.

Время шло так быстро и незаметно. Потрёпанные за годы войны раритетные отцовские наручные часы всё ещё работали, и я мог следить за временем, но делал это редко, потому что было совсем не до этого. Казалось, мы можем говорить с ней целую вечность. Мы чем-то похожи, и она тоже догадывается об этом. Это что-то родное, что-то внутри нас, но что это? Ах, кажется, это не так важно. Скоро нам снова придётся расстаться, и теперь уже, похоже, навсегда. Если бы только мы смогли выжить… Если б смогли выжить в этой войне, найти друг друга. Но мы знакомы так мало, но я как будто знаю тебя целую вечность. Как будто мы дружим с самого детства, и я знаю тебя наизусть. Откуда у меня взялось такое ощущение?