Но что? Не смеет никто
Перечитать судьбе,
Не может никто покинуть гнездо.
Тело мое совсем истощало,
И стал я похож на скелет.
Адское исчадие своим меня избрало
В неведомой чаще этих сует.
Нас кормят здесь плохо, а много хотят.
Для них мы всего лишь рабы.
От ярых скандалов уши горят,
А иногда и от звуков стрельбы.
Здесь многие надежду теряют,
Кто-то сходит с ума —
Свинцовые стены Гулага питают.
Скоро погаснет фашистская Тьма.
А за снежными стенами Гулага
Жизнь идёт своей чередой.
Уж нету нигде фашистского флага,
Уж некого больше ранить стрелой.
Закончились войны. Это конец.
И пусть не победный, но всё же…
И вновь в такт забьются сотни сердец,
И жизнь человечья станет дороже.
Уголь — единственный здешний товар,
Мы — живая мишень.
Протяжный взмах киркой, затем удар —
Одно и то же каждый чертов день.
За руку вдруг меня кто-то схватил.
И не успел даже я ужаснуться,
Как в наш лазарет я тут же ступил.
Пора бы сейчас обернуться.
— Что делать будешь, Йохан-бродяга?
Каков твой следующий шаг?
Неужто останешься на дне ты оврага
Средь сотен других бедолаг?
— Зачем, старик, ты мне помогаешь?
И сам почему не сбежишь?
— Здесь с каждый днем ты угасаешь.
Вернешься на волю — других вдохновишь.
Да и бессмыслен мой побег.
Я просто старый сибиряк.
Окончен был недавно мой забег.
Ведь мой диагноз — рак.
— Но как сумею я сбежать?
И как пройду чрез русский тыл?
Скажи, как опасностей мне всех избежать?!
Ведь надежду вновь в себе я ощутил!
— Вот тёплые вещи. Надень.
Никого не жалеет русская зима.
Там хищников много, а сам ты — мишень.
И помни: вернуться назад — старая Тьма.
За тем холмом припрятал я схрон.
В нём вещи: рыба, консервы,
Патроны, ружьё, самогон.
Используй с умом мои резервы.
Сейчас или никогда!
Хватай вещи, Йохан. Беги.
Запомни слова ты мои навсегда:
Себя ты, друг, береги!
Открываю дверь и бегу.
Да здравствует свобода!
Развеваю на пути снежную пургу.
Прощай, мыс Дежнева!
Наверное, вам кажется странным
Отсутствие заборов и всякой души.
Но совершение побега является туманным
В этой забытой Богом глуши.
Схрон откопал под холмом.
Вещи лежали в малой корзине.
Буду теперь я снежным орлом —
Тут же исчезну в белоснежной долине.
Мама, меня вы подождите.
Ещё не раз вы мне на блюде
Слова любви отца передадите.
Мы встретимся вновь в домашнем уюте.
Всей жизни любовь, Гертруда,
Я помню ваши глаза
Цвета шёлкового изумруда.
Я помню, не раз с них падала слеза.
И даже тогда на перроне
Овладели вами чувства,
И на зелёном небосклоне
Появились нежные капли искусства.
Проходят дни, проходят ночи,
