Человек способен на всё: причинение боли и страданий (как физических, так и душевных), но самое ужасное — скопление всего вышеперечисленного —концентрационные лагеря. Это настоящие лагеря смерти. Я принимала участие в освобождении пленных из нацистского польского концлагеря. Мне очень тяжело говорить об этом. Даже вспоминать. Но я попробую рассказать вам, какие «запахи войны» довелось почувствовать мне.
Для начала нужно разобраться, как лучше называть это место — Освенцим или Аушвиц. Пожалуй, я остановлюсь на первом варианте, потому что второе название придумано немцами. Итак, это случилось 27 января 1945 года. Это была самая лучшая военная зима из тех, что мне довелось повидать. Наши солдаты вошли в Освенцим под командованием маршала Конева, в котором, на первый взгляд, было слишком мало узников. Как оказалось позже, мы ошибались. Узников там было намного больше, чем мы себе представляли, но они были мертвы. В живых оказалась лишь незначительная часть, а именно около 7600 пленных.
Вслед за войсками Конева в Освенцим прибыла я в составе войска Петренко. Я слышала людские крики. Спереди это место напоминало железнодорожный вокзал. Через узкие ворота проходили три железнодорожные ветки. Когда мы приблизились ко входу, крики людей усилились. Они были заперты в казармах. Мы открыли двери, и люди буквально выливались из казарм, как дождевые капли проскальзывают через ладонь. Но то, что я увидела, сложно назвать людьми. Это были живые скелеты — кожа да кости. Тогда я поняла значение выражения «лагерь смерти».
Газовые камеры и крематории были уничтожены. Пленники были убиты, а от их трупов не осталось ни следа. Они пытались скрыть следы, уйти от ответственности, но ничего не вышло. Негодяям пришлось ответить за свои выходки, и месть была осуществлена. Мы отомстили за тех, кому пришлось распрощаться с жизнью таким ужасным путём. Мы отомстили за мужчин, стариков, женщин, старушек и детей, мы сделали то, за что нас не вправе осуждать никто. Мы не могли дожидаться вердикта международного суда, поэтому устроили своё правосудие, и мы осуществили великую месть.
Этот «лагерь смерти» существует и по сей день, и о нём до сих пор ходят страшные слухи. Через несколько лет после войны я увидела страшные цифры, которые навсегда запечатались в моём сердце. 1,4 — 4 млн. человек. Ровно столько людей погибло в Освенциме от рук нацистов. Виноватых казнили, они ответили за всю боль, которую причинили мученикам этого лагеря, невинным людям и солдатам. Виноватых казнили, но разве одна жизнь может сравниться с жизнью ста тысяч? А если виновных будут казнить сто тысяч раз? Что, если мы смогли бы возрождать убийц, чтобы убивать их снова? Как же мне хочется посмотреть на это своими глазами, насладиться этим зрелищем.
