— Ну, пошлите в класс, скоро звонок будет.
— Согласна. — сказала Лиля.
— Пошлите, ребята — сказал Вася.
Прозвенел звонок, все ученики разошлись по кабинетам. Все, кроме Шишкина. Он пафосной походкой вышел из столовой, покусывая булку с маком. Его не волновало то, что звонок уже прозвенел и начался урок. Он спокойным шагом направился в сторону раздевалок, сел на центральный подоконник и начал смотреть куда-то в даль. Дождь прошел, тучи скинули ненужные килограммы. Небо стало немного светлее. Интересно, а о чем же думает сейчас Шишкин, смотря в привычную картину «железобетонные джунгли»? Наверное, он думает о том, когда же закончатся уроки, и он, наконец-то, сможет уйти домой, или о том, как бы ему достать ключи от раздевалки, чтобы сбежать с уроков. Мы можем лишь предполагать и ничего более.
В этот момент из своего кабинета начал выходить директор.
— Татьяна, позаботьтесь об этом — сказал директор школы, поправляя свой новенький галстук. — Сегодня меня не уже не будет в школе.
— Конечно, Константин Станиславович. — сказала секретарша. — Я выполню все ваши поручения. Не беспокойтесь.
Константин Станиславович был строгим человеком, но справедливым. Большинство учеников недолюбливали его именно за его строгость, и он знал это. Но это было совсем не важно для него. Для него было важно совсем другое. Он хотел, чтобы ученики уважали его. Хотел, чтобы его слушались, придерживались его советов. Ведь он неплохой человек и совсем не глупый, и он хотел, чтобы дети брали пример именно с него: были честными, добрыми и справедливыми.
Шишкин не заметил, как Константин Станиславович подошел к нему сзади. Директор положил свою руку на плечо Шишкину. Тот так сильно испугался, что даже выронил булочку из руки.
— Простите, — сказал Шишкин и поспешно поднял булочку с пола, — Я как раз шел на урок, Константин Станиславович.
Шишкин уже направился к кабинету ОБЖ, но директор остановил его:
— Постой, Дима. Нужно поговорить.
Странно, но в этот раз директор, видимо, сдерживал себя, потому что обычно в такие моменты он стал бы кричать и ругать Шишкина. Сегодня с ним явно что-то не так.
— Но я же опаздываю…
— Подожди. Я прекрасно понимаю тебя. Это твое дурацкое поведение — это не идиотизм. Все твои поступки — это не просто так. Ты хочешь показать себя, показать всем, что ты существуешь в этом мире. Это как крик души. Его невозможно сдерживать в себе, и рано или поздно он вырывается наружу. С этим ничего не поделаешь, Дима. Пойми, я был таким же, как и ты. Я хотел быть в центре внимания и дурачился, потому что не знал других способов, как можно привлечь к себе внимание.
