Они дошли до комнаты Осоргина. Сергей Владимирович, слегка надавив на дверь, открыл ее и пропустил Алису вперед. Его рабочий кабинет. Здесь уже и вовсе царил мрак, только свет уличного фонаря едва пробивался через приоткрытые шторы. Алиса прошла на середину комнаты и остановилась, ожидая, пока муж зажжет свечи. Когда начавшие разгораться огоньки сделали возможным свободно ориентироваться в пространстве, женщина наконец смогла оглядеться. Небольшая комната, аккуратно убранная, производила приятное впечатление. Алиса бывала здесь крайне редко: не было особой необходимости, так как за исключением рабочего стола, на котором идеально ровными стопками лежали какие-то бумаги, и большой двуспальной кровати, находившейся за стенкой, в ней не было ничего примечательного. Впрочем, бумаги лежали не только на столе, но и на полу, так что передвигаться приходилось с осторожностью, чтобы случайно не сбить ту или иную стопку. Алиса почему-то вспомнила, как когда-то стала свидетельницей бурных разбирательств Сергея Владимировича с молодой служанкой, видимо, ненароком при уборке куда-то девшей какой-то очень важный документ. Впрочем, «неважных» бумаг здесь и не было. После того случая Глаша стала относиться к хозяину с опасением, боясь сказать или сделать что-либо не то. Алиса предпочитала просто не вмешиваться в рабочий процесс мужа, лишний раз не вторгаясь в его пространство.
Осоргин жестом пригласил ее сесть. Алиса опустилась на деревянный стул, стоявший возле письменного стола. Удобный, но все же жестковатый. Видимо, для того, чтобы не было соблазна уснуть прямо за работой. Судя по всему, хозяин покоев имел привычку заниматься своими делами по ночам. В те редкие дни, когда мужчина все же оставался дома, он занимался делами службы прямо здесь, о чем говорило потертое металлическое перо и повидавшая виды чернильница.
Сергей Владимирович пододвинул себе кресло, стоявшее в углу комнаты, предварительно убрав оттуда кипу конвертов.
— О чем же вы хотели поговорить? — произнес он, устраиваясь поудобнее и машинально растирая уставшие кисти рук.
Алиса не знала, с чего начать. Почему-то ее затея показалась ей теперь крайне неуместной. Не так она все это себе представляла… Да и что она ему скажет? Что он, по ее мнению, слишком много времени проводит в министерстве, а она чувствует себя покинутой и ненужной? Что ей тесно в этом доме, будто бы давящем на нее? Что она устала постоянно чего-то ждать? Почему-то все проблемы, которые женщина еще днем так ясно вырисовала в своем воображении, теряли свою убедительность под каким-то измученным взглядом серых глаз Осоргина.
