Следующим утром прием переезжающих продолжался. Днем пришел Дима, и я шепнула ему на ушко о семейном секторе. Дима был так рад, что схватил меня на руки и закружил, невзирая на охранников.
Через два дня у нас было очередное свидание, и мы наконец могли все спокойно обсудить. Когда я пришла к нему в камеру Дима был задумчивый и тихий, и даже не шутил.
— Что с тобой Медведь? — спросила я, забравшись к нему на колени.
Дима смотрел на меня, и как будто не хотел озвучивать свои мысли. Я чувствовала, что его что-то гнетет, и ему очень больно.
— Димочка, золотой мой, хороший, любимый, ненаглядный, самый лучший, скажи мне что случилось, а то я сейчас умру от незнания. Скажи, чем тебе помочь, я все для тебя сделаю.
Дима улыбнулся, и прижал меня к себе, потом тяжело вздохнул.
— Я много думал эти дни, и пришел к выводу, что я не имею права держать тебя возле себя. Мы ведь никогда не думали, что выйдем отсюда, а теперь это возможно. Когда проект закончится мне будет пятьдесят восемь лет, а тебе всего тридцать шесть. Ты будешь еще молода, и всегда будешь красива. Ты встретишь мужика помоложе, и того, кто сможет дать тебе стабильное будущее, и не будет иметь такого прошлого как я. Я буду старый и никчемный, я умею воевать и воровать, и больнее ничего. Я не представляю себе жизни на свободе, а ты встретишь хорошего мужика, и у тебя обязательно будут дети. Я не имею права отнимать у тебя жизнь и нормальное будущее.
— Дима, что ты несешь?! — перебила я его, — замолчи! Я не хочу слышать всего этого. Ты вообще думаешь, что говоришь? Я не смогу без тебя жить, и главное — не хочу. Как ты вообще можешь даже думать об этом?!
— Я думаю о тебе и твоем будущем.
— Нет, я не согласна с этим, я тогда вообще никуда не поеду. Ты что не понимаешь? Я не хочу жить без тебя! Мне не нужно будущее без тебя! Не нужна свобода без тебя! Мне ничего не нужно без тебя! — слезы ручьем хлынули из моих глаз, и у Димы внутри все сжалось.
— Только не плачь, малыш, пожалуйста, — Дима укачивал меня на руках как ребенка, а я вцепилась в него мертвой хваткой, как когда-то в Гогу, когда он решился уйти, — что мне сделать, чтобы ты перестала плакать?
— Выбросить эту чушь из головы! Больше никогда не говорить, что ты хочешь меня бросить, и никогда меня не бросать.
— Я и не хочу тебя бросать, и я сам умру без тебя. Но для тебя так будет лучше.
— Нет, мне не может быть лучше без тебя, как же ты не понимаешь? Дима я никуда не поеду, если ты не пообещаешь мне выкинуть из головы эти мысли.
