— Жучок, у нас всего лишь час, неужели ты хочешь сейчас читать карту?
Я отложила карту и посмотрела на Диму. Вот он, этот момент, сейчас я скажу ему про свидания. Я умру на месте, если он откажется, даже если эта идея ему просто не особо понравится я тоже умру на месте, ведь даже если он мне об этом не скажет, я все равно это почувствую. Волнение накатило на меня, и я чувствовала, как вспотели мои ладони.
— Малыш мой, что случилось? — удивленно спросил Дима, беря меня за руку.
— У меня есть одна новость, но я не знаю понравится ли она тебе. Я сегодня выпросила у Борского для нас свидания. Два раза в неделю на всю ночь в твоей камере. Но я не сразу подумала о том, что может быть ты не захочешь этого. Так что ты мне честно скажи, а то я себя так глупо сейчас чувствую, и кажется что сейчас сквозь землю провалюсь.
Я наконец замолчала. Я говорила все в одно предложение, без точек и запятых, заикаясь и шатаясь, хорошо, что Дима держал меня за руку. Я смотрела на него в ожидании какого-то ответа, а он просто улыбался и ничего не отвечал.
— Дима, скажи что-нибудь, а то я сейчас упаду в обморок.
— Ты мой маленький глупенький жучок, — сказал Дима, притянув меня к себе и крепко прижав к себе правой рукой, — как в твою прекрасную головку вообще могла забраться мысль, что я могу этого не хотеть? Да я о таком даже и мечтать не мог! Конечно я хочу, и это просто замечательная новость!
Дима поцеловал меня и крепко обнял, потом со стоном оторвался от меня, потому что я на радостях прижалась к нему всем телом, и задела ожог.
— Прости меня, — причитала я, и дула на ожог, как на разбитую коленку.
Дима смеялся с меня, а я надувала губы и делала вид что обижаюсь. Мы лежали в обнимку и болтали. Я прижималась щекой к его мохнатой груди, и весь мир вокруг снова становился розовым.
Спустя какое-то время мы услышали, как открывается дверь медблока, это Витя пришел за мной, час пролетел очень быстро. Но мы знали, что теперь у нас будут целые ночи.
— До завтра, — сказала я, целуя Диму.
— Обещай, что приснишься мне этой ночью.
— Обещаю.
В лифте я обняла Витю с криками «спасибо». Витя улыбался и говорил, что теперь я его должница.
Дима пробыл в медблоке еще две недели. Эта жидкая кожа творила чудеса. Такие ожоги как у Димы заживают полтора-два месяца, это минимум, но здесь новый слой кожи вырастал на глазах. Мы миловались и обжимались всегда, когда представлялась возможность. В свои выходные я не знала куда себя деть.
