Когда они, нагулявшиеся и чуть набравшиеся, вернулись в казармы, в кадетской спальне было уже два новичка – худощавый среднего роста мартиниканец с татуировками на лице и гребнем черных волос, заплетенных в замысловатую косичку, и очень аристократичного вида юноша, невысокий, но широкоплечий и синеглазый кесталец, каковым он, несомненно, являлся, судя по его чертам и смуглой коже. Присмотревшись к нему, Оливио узнал отпрыска Сальваро и очень удивился. Даже не поверил сначала собственным глазам, но паренек, скромно улыбнувшись, отвесил легкий поклон и представился:
– Робертино Сальваро, к вашим услугам.
Оливио ответил тем же поклоном:
– Оливио Альбино.
Жоан с восхищением уставился на Робертино:
– Ух ты, не может быть!!! Чего это Сальваро – и вдруг в Корпус?
Робертино пожал плечами:
– Так получилось.
– А, какая, в сущности, разница, чего, – махнул рукой Жоан. – Будем знакомы. Я – Жоан Дельгадо.
Мартиниканец тоже представился:
– Эннио Тоноак, – и протянул руку Жоану. – Рад познакомиться с сыном рода Дельгадо.
– И мне приятно с Тоноаком знакомство свести. Потомственные паладинские династии, что ни говори, – Жоан пожал его руку. – Вам, парни, наставников уже определили?
– Андреа Кавалли, у обоих, – сказал Эннио. – Я даже не ожидал, что он меня выберет. Мне брат рассказывал о нем. Круче, как по мне, здесь только Джудо Манзони. Но о нем в наставники я даже не мечтал.
Оливио слегка зарделся:
– Он меня почему-то выбрал. Я ведь не знал сначала, кто он такой. Это потом уже понял, что мне круто повезло.
– Ого, – с уважением глянул на него мартиниканец. – И правда. Повезло тебе.
Между тем Робертино аккуратно разложил в сундуке свои вещи, переоделся в новенький, явно пошитый на заказ мундир, выложил на свой прикроватный столик пару книг, сел на кровать и задумался о чем-то. Оливио он понравился, как, в общем-то, и мартиниканец, который первым делом повесил на стену над кроватью паладинский меч, по всей видимости, доставшийся ему по наследству, как и Жоану. Оливио уже знал, что Тоноаки, как и Дельгадо – это одна из паладинских династий, род, в котором время от времени кто-нибудь становится паладином. Вот как отпрыска семейства Сальваро в паладины занесло – вот это любопытно. Покойная королева была урожденной Сальваро, сестрой нынешнего наместника Кестальи. Ее дети – наследный принц Серджио, второй принц Леон и принцесса Джулия – унаследовали точно такие же синие глаза, какие были у Робертино. Конечно, Робертино мог быть признанным бастардом графа Сальваро, но все-таки, наверняка даже бастарда нашли бы куда пристроить и помимо Паладинского Корпуса. Но, конечно, расспрашивать его Оливио не стал и не собирался. Не в его правилах было лезть в чужую жизнь, захочет – сам расскажет. Но Оливио он все равно понравился, уж хотя бы тем, что он был таким же новичком здесь, как и сам Оливио, и тоже сыном знатного рода. Конечно, и Дельгадо, и Тоноаки – известные и древние фамилии, но Эннио и Жоан знали, что здесь и как, с детства привыкли к мысли, что их судьба – продолжить семейную традицию. Для них Корпус был чем-то, в общем-то, близким и понятным, а для Оливио и Робертино – наоборот, совершенно новым, непривычным и неизведанным.
