– Тихо, сучьи вылупки, или я ему глотку вскрою!
А оставшиеся стоять на ногах морячки бросились к ящику недалеко от опорного столба и быстро вооружились маленькими арбалетами-ублюдками, а двое – самопалами.
Паладины остановились. Микелло ухмыльнулся:
– Вот и всё, твари красномундирные. Думали – вам поможет ваша хреномагия? Отымей меня святой Микелло, если вы отсюда живьем выйдете!
Оливио прищурился, и Микелло показалось, что у того в глазах зеленый огонь. Пригляделся – и понял, что не показалось.
– Хула на святого – преступление против Веры, Микелло, – ровным голосом сказал Оливио. – Нападение на паладина – преступление против Церкви и Короны. Похищение фартальского подданного – преступление уголовное. Удар плетью, нанесенный дворянину другим дворянином – преступление против чести. Вы тут уже заработали целый букет наказаний, так что, полагаю, очень скоро присоединитесь к вашему приятелю Стансо. Ему там скучно без вас кайлом махать. И трахать ему там некого – самого, небось, трахают.
– Ты что, не понял, ублюдок? – даже чуть растерялся Микелло. – Ты живым отсюда не выйдешь. Отправишься нахер вместе с прихлебателями раков кормить. Им и трынди про законы с преступлениями. Но сначала мы вас всех отымеем по кругу.
– Какой ты скучный, заладил – «отымеем» да «отымеем», – вздохнул Оливио. – Тебе что, никто не дает, что у тебя только одно на уме?
– Да такому долбоклюю хреноголовому никто письку даже не покажет и за сто эскудо, не то что не даст, – совсем не по-дамски, но очень по-инквизиторски сказала Жиенна.
А Жоан сплюнул:
– И ругаться он тоже не умеет, тьфу. Слыхал я, что моряки – мастера загнуть пятиэтажно, но вижу – пустая болтовня.
Морячки нервно переглянулись – что-то явно шло не так, паладины почему-то никак не желали пугаться. Хотя должны были – вшестером против двадцати, вооруженные только мечами и баселардами против палашей, кортиков, арбалетов-«ублюдков» и самопалов.
Оливио спокойно сказал, глядя на Микелло:
– И кстати, мне очень интересно, знает ли адмирал Скьярелли, чем занимается нынче вечером его адъютант… Сдается мне, что знает – такие трусы как вы не пошли бы на подобное дело, если бы он и еще кое-кто не прикрывал ваши жопы.
Рядом хихикнул Робертино:
– Под Скьярелли уже земля горит, но он этого еще не знает. Оба моих дяди уже давно ждут, когда он неверный шаг сделает. И, похоже, дождались.
Микелло занервничал, но виду постарался не показать:
– Ты что трындишь, недомерок, какие еще твои дяди?
