Оливио остановился, заложил руки за спину и, покачиваясь с носков на пятки, задумчиво стал рассматривать пакгауз. Это было большое строение на каменном фундаменте, до середины высоты – из бутового камня на сером растворе, а дальше – из серых необожженных кирпичей. На стене во всю высоту белой краской намалеван номер пакгауза. Под черепичной двускатной крышей на фронтоне торчал кран с блоками, над окошком. Двери были заперты, немногочисленные окна на высоте семи футов над землей – тоже.
– И как, змей подери, нам туда зайти? – потер подбородок Тонио. – Можно, конечно, выбить дверь, но…
– Но тогда они вполне могут писаку укотрупить, – вздохнул Жоан. – Не хотелось бы…
Оливио прекратил раскачиваться и посмотрел на кран над верхним окошком пакгауза. Медленно сказал:
– Кажется, я придумал. Вот что. Я туда зайду один. Пусть думают, что я купился.
– Ты с ума сошел, Оливио, туда одному идти? – одновременно спросили Бласко и Жоан.
– Ну они же хотят меня одного, – оскалился Оливио, и в его глазах зажглись зеленые огоньки. – Вот я и зайду.
– С ума сошел, – печально констатировал Тонио.
– Ты думаешь, они писаку так отпустят? Такие честные? – недоверчиво спросил Бласко.
– Как же, держи карман, – усмехнулся Оливио. – Чести у них нет. Если бы сеньор Ньета сам был моряком или хотя бы фартальским доном… но он мартиниканец и журналист. И его статьи им изрядно допекли. Они его не отпустят.
– Значит, надо их переиграть, – сказал Робертино. – Давайте кто-нибудь из нас залезет туда, наверх, и посмотрит, что там внутри. Для начала надо выяснить, где они держат журналиста. Потом подумаем, как действовать.
Жиенна посмотрела на кран на фронтоне, шевельнула пальцами и прищурилась. Крюк на канате закачался, блоки повернулись, и канат медленно пошел вниз.
– Я полезу, – сказала юная инквизиторка. – Кто-нибудь со мной?
– Я, – вызвался Тонио прежде, чем хоть кто-то что-то успел сказать.
Жиенна кивнула, подошла к канату с крюком и принялась ловко по нему взбираться. Тонио подождал, пока она поднимется футов на десять, и сам полез следом. Бласко, глядя на это, хмыкнул:
– Сообразил, надо же.
– В смысле? – не понял Робертино. Бласко ухмыльнулся:
– Он на Жиенну запал, разве не ясно? Теперь лезет и ее задницей любуется. Задница у нее, конечно, отличная, что ни говори. Есть на что глянуть.
– М-м-м, но она же всё равно в штанах, – недоуменно пожал плечами Робертино.
Жоан и Бласко тихонько заржали, махнув на него рукой – мол, что с тебя взять, с девственника.
