Тонио и его собака Пальма | страница 8

Тонио давно не был так сыт. Он забыл о Пальме. Он ткнулся на кровать и заснул.

А утром, когда Тонио спустил ногу, никто не лизнул его в большой палец. Пальмы под кроватью не было. Пальма пропала. Тонио ухитрился за завтраком спрятать для неё несколько кусочков и отправился на розыски. Улочка уже открыла свои лавки, всё сверкало - бусы, туфли, посуда - всё было такое нарядное, весёлое, а Тонио не радовался. Как стыдно! Сам наелся и заснул, а Пальма? Где она? Тонио заглядывал во все закоулки, во все дворы.

И вот в одном дворе, возле мусорного ящика, он увидал знакомый серый хвост. Пальма стояла на задних лапах, а передними упиралась в ящик. Из-под крышки свисала колбасная кожица, и Пальма старалась её достать. Тонио влетел во двор. Пальма! Серенькая Пальма! Косматая, голодная, забытая Пальма! Тонио вывернул перед ней карманы. Пальма ела и вся дрожала от носа до хвоста.

По набережной залива катятся автомобили, шагают люди, там стоят скамейки, а если спуститься вниз, к самой воде, около каменной стенки, можно увидеть рыбаков. До чего хорошо у них под навесом! На железном тагане стоит огромный котёл, под ним разведён огонь, из-под крышки вырывается пар варят уху. А у самой загородки, так, чтобы с набережной было видно, пристроены длинные корытца, светлые внутри. В них плавает всякая морская живность. Розовый осьминог скручивает и раскручивает свои мягкие ноги. Он обхватывает собственную голову, как будто хочет её оторвать, чешет живот, цепляется за стенки корытца, и всё это сразу - ведь у него восемь ног! А ещё он раздувает капюшон и хлопает им. Кроме него, тут есть пронзительно-голубые рыбки и маленькие рачки… Всё это продаётся.

Тонио зашёл к рыбакам под навес. За ним семенила Пальма. Как тихо, как ласково здесь плещет море! Тонкая волна наплывает - плынь! И отступает, таща за собой песок - пш-ш! И можно из-под навеса смотреть, как блестит море. На нём всё время вспыхивают искры. На Тонио и Пальму никто не обратил внимания. Один рыбак чинил сеть. Он сидел на опрокинутой лодке. Одну ногу спустил, другую вытянул вдоль лодки - толстую, коричневую ногу в залатанной штанине.

Тонио стал смотреть, как этот рыбак ловко продёргивает нитку, задевает иглой узелки, потом одним движением, непонятно как, завязывает нитку, и получается точно такой узелок, как и все другие. Вот бы научиться! А другой рыбак сидит на низкой скамейке перед котлом и чистит рыбу. Лениво так чистит. И поёт. На высокой ноте его руки, одна с ножом, другая - с рыбой, поднимаются к небу, и он трясёт ими, и закрывает глаза, и откидывает голову. Ему больше хочется петь, чем чистить рыбу. А Тонио умеет чистить рыбу. Сколько раз он помогал маме! И он бы не стал петь, а всё бы чистил и чистил…