Это безумие.
Мы не должны.
Если я скажу Марко, что не хочу, что не готова к такому, — он не будет настаивать. Я точно знала, что не будет. Но для него это будет куда больнее… Смерти?
Он готов рискнуть.
Но что делать мне?
Я ему верю. И все же…
В комнату Марко занес меня на руках, словно невесту.
Я понимала, он волнуется.
Чуть-чуть времени…
— Я в душ, ладно? — попросила осторожно. — Я быстро.
— Конечно, Пина.
Я видела, что дверь он не закрыл, а только прикрыл аккуратно, не захлопывая. Чтобы было проще услышать и прийти на помощь? Не так уж ты уверен в себе, центурион.
— Ты подождешь?
— Хорошо, — он сел на кровать.
Сейчас…
Я разделась, включила теплую воду, влезла под душ. Струи бежали по лицу, по телу, было приятно, но облегчения это не приносило. Гель для душа пахнет сандалом и хвоей, удивительно…
Расслабиться?
Чего бы я хотела сейчас?
Совсем не того, кажется. Но того, чего я хочу, быть не может. Я даже себе боюсь признаться.
Если что-то пойдет не так, Рой спасет меня. На самом деле, мне вообще ничего не угрожает. Не мне. Не сейчас. И Рой…
Где-то там, внизу, шумело море. И шумела вода.
— Пина! — Марко не дождался, позвал. — Как ты там?
— Хорошо. Сейчас…
Он, конечно, влез тоже.
Обнял.
— Боишься меня, да? — спросил тихо.
— Я за тебя боюсь.
Он смотрел мне в глаза, и дыхание сбивалось.
— Если сейчас отвернуться и уйти, то как жить дальше? — сказал он. — Как я без тебя?
Это даже не вопрос. Если уйти — дальше жить невозможно.
Сколько у нас еще? Пять ночей и… Что потом?
Одной рукой он прижимает меня к себе, другой — осторожно проводит пальцем по ключице… гладит. Его глаза…
Глубокий вдох… и он прижимается щекой к моей щеке, дышит мне в ухо. Потом трется о мою щеку носом. Так нежно.
— Пина…
Его голос подрагивает обреченностью.
Он касается губами моих губ. Но только касается, совсем легко.
— Прости, Пина… — он отстраняется, берет меня за плечи. — Прости. Так неправильно…
И я вижу, как он из последних сил пытается с собой стравиться. Решение уже принято.
— Марко… — я не знаю, как поступить.
Он чуть улыбается.
А потом резко поворачивается, почти оттолкнувшись от меня. Словно ныряя в бездну. И в комнату.
Одевается молча.
— Прости, — говорит он. — Глупо вышло.
Потом несколько долгих секунд он стоит на пороге.
— Еще увидимся, Пина… может быть… Или уже не стоит? Как думаешь?
У меня нет сил ответить.
Он выходит за дверь.
Хочется побежать, догнать его, вернуть. Но что я могу? Он прав. И это опасно не только для меня, но и для него. Я знаю, он не за себя боится. Рисковать жизнью? Ради чего? Как же нас угораздило? Ведь все было так легко и хорошо.
