— Марко!
— Пина! — он поймал меня в объятья. — Как ты? Я так испугался за тебя.
— Я тоже. Я думала, с ума сойду! Думала, тебя убили там на пляже. Боже мой… Я так испугалась! Марко…
— Я очнулся, и сразу к тебе. Сбежал от врачей, они не хотели отпускать. Но здесь мне сказали, ты ушла танцевать, — он смотрел на меня, чуть обиженно.
Кольнула совесть. Я ушла без него. Легкомысленная свинья…
Невольно обернулась на Роя, пытаясь понять, что сказать… надеясь на поддержку.
И он понял, пришел на помощь.
— Она и так целый день на успокоительном. Сама не своя. Ты развлеки ее, центурион, — сказал Рой мягко. — А то мы с тобой проморгали, а у сеньориты нервный срыв.
— Пина… прости…
Теперь совесть начала мучить Марко, он так заметно и смешно смущался.
Он обнимал меня, и я уткнулась носом ему в грудь. Зажмурилась.
Почти счастье.
И сразу почувствовала, как сильно он хочет развлечь меня прямо сейчас, но…
— Я не справился, Пина.
— Испугался? — усмехнулся Рой.
Марко напрягся.
— Это ведь из-за тебя, да? — холодно спросил он.
— Да, — сказал Рой спокойно. — Из-за меня. И, наверняка, не последний раз. Поэтому я и спрашиваю, не испугался ли ты? Вторую жизнь тебе подарили, а третьей может не случиться.
Что-то было такое в глазах Роя. Вызов?
Ревность? Нет, это уже слишком… Даже притом, что еще десять минут назад, я обнимала в танце его, и смеялась, и его ладонь лежала на моей талии… Но — нет. Ничего не было. Совсем ничего. Это ничего не значит. Рой всегда очень старательно соблюдал дистанцию. Только один танец.
А Марко меня удивил.
— Нет, не испугался, — сказал он, и даже не холод в голосе, звенящая сталь. — Я не боюсь умереть. И не боюсь влюбиться в девушку, с которой у нас не может быть никакого будущего. Которую я неизбежно потеряю, и это разобьет мне сердце. Но сейчас я не боюсь говорить ей о своей любви. И жить тоже не боюсь.
Марко смотрел на Роя словно бы свысока, обнимая меня одной рукой. Никогда бы не подумала, что он может так. С каким-то осознанием превосходства.
Он прав. Для того, чтобы любить по-настоящему, не смотря ни на что, нужно мужество. И еще какое. Любить, зная, что этому скоро придет конец.
Мы сидели в небольшой беседке с видом на море, завтракали.
Сидели мы с Марко, а Рой чуть дальше, на скамеечке. У него была все та же книжка в руках, литровая, наверно, чашка кофе и стопка бутербродов. Кофе… интересно, когда он спал в последний раз? Вчера у него вряд ли вышло. Он не человек, конечно, человека бы давно просто срубило, но… у всего есть предел.
