Утро пахло молодой зеленью и утренней росой, свежестью, сладкими липкими кленовыми листочками и одуванчиками. Так прекрасно. Я всегда чувствовала этот особенный майский запах в детстве, но уже давно перестала замечать.
Трещали птицы на разные голоса.
Долго бежать по дрожкам с непривычки тяжело, но у меня и не было цели ставить рекорды. Я немного бежала, потом немного шла, потом снова бежала. Не важно. Главное начать.
Все будет хорошо — казалось сейчас. Все обязательно будет хорошо.
Меня ведь выкинуло не просто так. Рой говорил — далеко не все в Гильдии продажны. Меня пытались пугать, но они тоже боялись огласки. Значит, управа на них есть. Кит обращался куда-то в центр, должны были прислать людей разбираться…
Только бы он остался жив… Только бы все было хорошо.
Как я без него?
На пруду — утки. В основном селезни, кряквы сидят на гнездах, весна в этом году ранняя. Еще немного и поплывут стайки крошечных желтых утят-комочков. В детстве мы любили ходить сюда…
Я же живу здесь с рождения, квартира досталась от бабушки, я прожила здесь первые девять лет, пошла в школу. Потом родителям дали квартиру в другом районе. А потом, через много лет, квартира досталась нам с братом пополам. Но Темка уже десять лет как живет в Канаде… А с родителями я почти не общаюсь. Так вышло. Отец с мамой развелся когда мне было пятнадцать и уехал куда-то на север, у него новая работа и семья. Он иногда звонит, поздравляет с праздниками, я тоже. А мама… она так стремились выдать меня замуж, хоть за кого-нибудь, «пусть хоть какой, но мужик», да… без мужика же нельзя, она лучше знает. И детей мне давно пора, уже почти совсем поздно, кого я теперь рожу? Короче, я перестала отвечать на звонки. Совсем.
Я одна.
Старые подруги все замужем, у всех дети, пеленки-школа-кружки, семейные поездки, рецептики тешенного мяса и новых салатиков. Мне не о чем с ними говорить. Я пыталась, но не о чем… Есть только Ленка. И Ленке я безмерно благодарна.
Я сбегу отсюда без сожалений.
Наверно, только сейчас осознала, что мне нечего терять. Даже работу свою я не люблю, она приносит деньги, но не радость.
— Вера?! — он окликнул меня. Я аж дернулась, не ожидала.
Пашка.
Сколько же я не видела его? Зимой, кажется, он забегал, забирал какие-то вещи. Но рюкзак с его хламом так и валяется у меня на балконе.
— Что ты здесь делаешь, Вера? — так, словно я не имею права.
— Бегаю, — улыбнулась я.
Он же, вроде, жил на другом конце города? И собаки у него не было, а теперь вон — скачет вокруг, маленькая, трясущаяся.
