– Бендеровка! – крикнула женщина в очереди.
– Поймали бендеровку, тварь! – понеслось дальше в толпу. – Держи ее, суку!
Ее быстро увели в закрытую машину и отобрали телефон. Возле дверцы к ней подскочил полный мужчина в штатском с перекошенным лицом и заорал на ухо: «Я б тебя сам лично убил, фашистская мразь! Когда тебя отпустят, я тебя поймаю и утоплю в речке!» Его оттолкнули, Богдане надели на голову мешок.
– Пожалуйста, – она заплакала. – Это недоразумение. Я еду к мужу в Россию. Я просто обычная девочка, посмотрите на меня! Я ничего не сделала! Я даже толком не понимаю, что здесь вообще происходит! Умоляю вас, вы же все нормальные люди! Я вам в дочери гожусь! Вы же сами знаете, что так нельзя. Это не по-человечески! Пожалуйста, отпустите меня!
Никто ничего не отвечал ей.
– Подумайте, что вы делаете? Это же преступление! Нас просто натравили друг на друга, как собак, заставили ненавидеть. А вы схватили ребенка и рады! Я обычная киевлянка, как тысячи и миллионы других. Я не фашистка, не нацистка, не бандеровка! Это все миф, придуманный для того, чтоб вы нас ненавидели, чтоб была война. Разве она вам нужна?
– Помолчи! С тобой поговорят, когда нужно, – отозвался один.
– Можно мне позвонить мужу?
– Нет!
Богдану трясло. Руки и ноги ходили ходуном. Когда ее высаживали из машины, она почувствовала, что не может идти. Тогда чья-то лапа железной хваткой взяла ее за плечо и потянула вперед, она же и удерживала в воздухе, когда у Богданы заплетались ноги или она спотыкалась. Через несколько метров они остановились. «Голову!» – крикнул мужчина. Богдана не поняла. Ей резко наклонили голову, и прохлада и сырость подвала пахнули ей в лицо. За шкирку ее свели по ступенькам и посадили на стул в углу.
– Еще одна шпионка прибыла! – гаркнули рядом.
– Попалась? Ну пусть посидит, подумает!
Мешок сняли. Когда мужчины ушли, Богдана осмотрелась. У правой стены на широкой скамье сидела женщина. В темноте не было видно ее лица.
– Что они со мной будут делать? – спросила Богдана.
– Допрашивать, – ответила та глухо.
– Бить будут?
– Не знаю. Будут угрожать, морально давить.
– Они… изнасилуют меня?
– Откуда я знаю, меня пока не насиловали.
– А вы давно здесь?
– Позавчера привезли утром.
Спрашивать «за что?» казалось Богдане глупым, она понимала, что ни за что, так же, как и ее. Оттого, что рядом есть другая такая же женщина, становилось чуть спокойнее.
– Как вас зовут?
– Ира.
– Меня Богдана. Вы тоже журналистка?
