От неожиданности Саша замер и промолчал.
– Да, о нем сейчас везде говорят. Я не люблю политику, никогда ей не интересовалась, но даже я уже в курсе этих новостей. И, честно говоря, у меня столько сомнений по этому поводу. Не знаю, кому верить. Я сегодня общалась с одним политологом на канале, так он категорически против евроинтеграции. В украинском бюджете дефицит почти в 60 миллиардов. И деньги брать откуда-то нужно, хотя бы, чтобы платить бюджетникам и пенсионерам. МВФ обещал кредит в четыре миллиарда долларов, а Россия - пятнадцать, причем под маленький процент. Евросоюз еще и выдвинул свои условия, там много чего: ЖКХ подорожает, соцпособия урежут…
Саша спрятал коробочку назад в карман.
– Богдана, кушай, а то все остынет!
На столе дымилась лазанья. Кофе так и стоял нетронутым.
– Рынка сбыта товаров у нас не останется: Россия закроет свое торговое пространство, а в Европе наши продукты не выдержат никакой конкуренции, - Богдана вздохнула. – Да и геи еще.
– Да, геи – это, конечно, беда!
– Это очень смешно, но население именно геев боится, даже больше, чем экономического коллапса. Ты ж знаешь, конечно, этот прикол, что Европа – это Гейропа.
– Я думал, ты занимаешься новостями моды.
– Да, моды. Но у нас на канале все только об этом и говорят, так что не слушать это невозможно. А ты что думаешь?
– Я бы очень хотел, чтобы наши страны дружили. Вот, наверно, все, что я могу сказать по этому поводу.
Наконец, Богдана заметила еду. Она отпила маленький глоточек кофе, от удовольствия поморщилась, и лицо ее стало менее напряженным. За окном было уже темно. Осторожно подошел официант и включил маленький светильник на столе. Он загорелся теплым желтым светом и отгородил их столик полумраком от других разбросанных по залу огоньков.
Саша вспоминал, что произошло с ними за эти полгода. В конце лета, когда Богдане сняли гипс, они поехали вместе в Венецию. Там они бродили по музеям и кривым улочкам, кормили голубей на Сан-Марко, ели пиццу на завтрак и ужин, а однажды вечером на безлюдном причале на «раз-два-три» признались друг другу в любви. А потом он присылал ей на работу факс с признаниями; они раскрывали жвачки Love is и выполняли задания, написанные на вкладышах. Он заказывал ей подписку на модные журналы, а она, как всегда, громко смеялась и фотографировала все приятные моменты для Инстаграма. С самого начала он видел в ней то, что не видел ни в одной другой девушке. В ней оставались – первобытная вера в лучшее и желание исправить несправедливость вокруг. Саша был непоколебимо уверен в своем решении: в его жизни могла быть только Богдана.
