Канцев знал, что в этой истории бесспорно прав, но почему-то продолжал проверять свою правду по отношению к ней разных людей.
Сегодня он встрял с ней в беседу озабоченной жильём молодёжи.
После обеда четверо «конторских»: Фёдор, Георгий, подтянувшийся на площадку прыщавый маленький Вова и рассудительный плосколицый Олег, знавший, что над ним посмеиваются за щепетильность и методичность все, кроме Канцева, — устроились на скамеечках против трёхэтажного корпуса бывшей казармы.
Скамеечки стояли на полянке, разделявшей аллею переросших здание могучих серых тополей и толстых белых берёз, вдоль которых залетавшие на измерения командированные чудаки-москвичи однажды собрали себе на жарёху «тополёвики», как они назвали якобы съедобные грибы цвета родительской коры, который только и отличал их от поганок. Странные люди. Не захотели отойти на сто метров к лесочку, где можно было набрать пусть влажных, зато надёжных подберёзовиков.
От ветра со стороны вытянувшегося вдоль перелеска болотистого поля скамеечки закрывала позиция со старыми кунгами защитного зелёного цвета, новыми серебристыми контейнерами с аппаратурой и похожей на длинный забор металлической конструкцией с заботливо уложенными рядами снизу вверх толстыми и тонкими кабелями питания и обмена данными.
Фёдор слушал, как ворчливо шелестят молодыми листочками тополя и берёзы, переживающие за скрывшееся в кучевых облаках солнце, смотрел на молчаливо соглашающуюся с ними выбеленную временем асфальтовую дорожку, отделяющую здание от позиции, и крамольно думал о том, что вместо покорения больших пространств ему всё больше нравятся уединённые уголки на земле, а поговорить — с теми, кто способен и стремится сотворить хоть что-то полезное. В эти минуты были выполнены оба эти условия.
Он встрял в разговор, когда Георгий рассказал Вове о новых ставках за ипотеку. Даже с учётом государственной поддержки проценты на кредит увеличились, как и предполагал год назад Канцев, успевший взять ссуду под восемь процентов годовых. Молодёжь оценила его хватку. Польщённое самолюбие подтолкнуло его поделиться своими задумками, а заодно ещё раз проверить, достойно ли он обошёлся с супругой.
— Младшая дочь готовилась родить второго ребёнка, — внучка, как оказалось, — начал Канцев в давно выбранной им манере ироничного, подсмеивающегося над собой рассказчика. — Надо было помочь ей поменять квартиру на большую.
— До вас я работал на Жемченко, — отступил он. — Три раза нанимался к нему и три раза увольнялся. Когда дочь собралась рожать, уволился окончательно и сидел без денег. Заначка у меня была, но не на квартиру. У дочери был только материнский капитал. И тут, до сих пор не знаю, кстати или нет, нашлись добрые люди, подсказавшие мне, что у жены появился хахаль на иномарке, которого они много раз видели в трусах на лоджии.
