Я всегда была в числе счастливчиков и, видимо, поэтому сегодня меня не замечали.
Было уже очень поздно. За окном в глубокой темноте разыгрывалась буря. Каркали вороны (или мне слышалось), люстра надо мной подозрительно раскачивалась. Людей рядом со мной уже не осталось. Кто — то ушел с ответами, кто-то с надеждой на следующий счастливый день. Я бы тоже рада была бы сбежать, только не знала куда — мои, знающие куда идти, спутники за мной не приходили. Молиться я тогда не умела. Меня от всей этой ситуации бросало то в дрожь, что сейчас вызовет, то в холод, что опять не позвал. О чем я думала тогда? Ни о чем. Я удивлялась! Сколько, оказывается, у людей горя, проблем, вопросов… С какой надеждой и, главное, ВЕРОЙ (!) они ждут от батюшки ответа. Я чего хочу от него? Зачем я здесь?
Звук шагов я не слышала и поэтому появление маленькой с большим крестом монахини произвело на меня мистическое впечатление. Она была очень грозной, с посохом и тонометром в руках, увидев меня сразу начала громко отчитывать и ругать. А за окном — дождь и буря, люстра качается, вой от стихии, за дверью батюшка проводит «сеанс», я сижу вжавшись в диван, передо мной «черная старушка» кричит и грозит палкой… Мать моя женщина… Сейчас въедет черный рояль на черных колесиках, заиграют только черные клавиши, вылезет черная, лохматая рука, которая потянется к моему горлу и черный голос скажет: " Отдай моё сердце!». А черная старушка наденет на черную руку свой черный прибор для измерения давления и будет сжимать своими черными пальцами грушу… Всё это черное-пречерное зрелище из пионерского детства заставило меня почувствовать себя живой и я стала понимать, чего втолковывает мне бабушка. Бабушка оказалась Игуменьей из соседнего женского монастыря, она врач и пришла померить батюшке давление, дать лекарства. Архимандрит, оказывается, болеет и очень серьезно. «И всё ходят и ходят, никакого покоя от вас нет. Слово «монастырь» от слова «МОНО». Сами прутся и с собой еще тащат» — кричала Игуменья. Моё присутствие и пришибленный вид только раззадорили её и я получила сполна за себя и «того парня».
Батюшка сидит напротив меня и ждет моих вопросов. Он очень вымотанный и светящийся. Бумажка у меня в кулаке совсем уже истрепалась. Я вспоминаю что-то и проговариваю. То что произошло потом я вспоминаю с трепетом. У меня было ощущение, что воздух изменился — стал плотнее и батюшка с моим вопросом, как будто «пошел» вверх к кому то. Его уставшее, больное тело сидело рядом на диване. Но я четко видела, что он ушел… Я почувствовала необычайное спокойствие и понимание, что все мои, написанные в столбик «беды», такая ерунда и не стоит о них даже вспоминать. Батюшка вернулся с ответом для меня. Ответ я стала понимать только сейчас, спустя больше 10 лет. А тогда я просто сидела и, это я сейчас могу сказать, потому что пришли нужные слова, лечилась от него. Лечилась моя душа. И батюшка щедро делился со мной великим лекарством — ЛЮБОВЬЮ.
