«Жаль, бедные, такими выводами», — Антон продолжал повторять про себя эти последние слова девочки. Действительно, он в очередной раз убеждался, что перед ним был вовсе не ребенок. Ну, то есть ребенок, конечно, но по каким-то иным, инопланетным меркам. С точки же зрения простого современного человека эта Люн была вполне сформировавшейся личностью. Разносторонней, умной и развитой.
— Так сколько же тебе лет? — спросил он как-то неожиданно, причем, по всей видимости, и для себя самого.
Девочка аж вздрогнула. Она никак не ожидала от Антона такого резкого и прямого вопроса «в лоб». Но тут же быстро спохватилась и ответила:
— Триста.
И тут вздрогнул уже Антон. Нет, он, конечно, предполагал нечто подобное, но все же и не ожидал такого. «Триста, — повторил он про себя, задумавшись, — так это что же, когда же она, получается, родилась? Еще до Наполеона и Екатерины Второй? Задолго до отмены крепостного права? Боже мой, да я так с ума, наверное, скоро сойду». И эта мысль, преисполненная удивления и растерянности, так ясно отразилось на его лице, что даже Люн не выдержала.
— Ну что ты, кротик, не пугайся уж так, — она чуть прыснула, — ведь не настолько я и старая. Просто мы живем довольно долго, намного дольше вашего. Да к тому же мне еще и не триста в точности, а чуточку меньше.
Антон улыбнулся. «Вот уж велика разница, — подумал он, — триста или чуточку меньше». Хотя, как это ни странно, но последнее замечание девочки его почему-то успокоило. Он даже стал хотя и медленно, и словно все еще пребывая в задумчивой нерешительности, ходить по комнате, лишь иногда и искоса поглядывая на Люн.
— А мне вот двадцать шесть, — продолжил он рассуждать, фактически уже разговаривая сам с собой. — Но за последние два дня я, похоже, прибавил к своему возрасту примерно столько же. Ведь мало того, что вчера вечером я видел того, как его… темного человека… не помню точно. Потом был взрыв, невероятно мощный. Потом удар, полет, падение. Ты вот тоже еще появилась, но через какое-то время, — он мельком глянул на девочку. — Да в добавок ко всему, после того как к себе домой вернулся, и здесь тоже кое-что произошло. Ведь этой ночью я чуть было не помер тут со страха. И это прямо здесь, в своей постели. Да и сейчас, — он посмотрел по сторонам, — мне все еще слегка не по себе. Но вот не знаю, — он с сомнением поглядел на Люн, — даже не знаю, стоит ли тебе все это рассказывать.
Люн положила на стол кусок стекла, которым до сих пор легко поигрывала в руке и посмотрела на Антона. Она не понимала о чем он говорил. Однако его интонация да и сам голос, который отчего-то вдруг переменился, ее немного рассмешили.
