— Ты меня видишь, «кротик»? — вновь спросила девочка.
И хотя она точно уже знала, что Антон видит ее, — просто ей хотелось уточнить.
— Да, хорошо вижу, — ответил Антон. — Но я все-таки еще не совсем понимаю, что это. Мне даже показалось что ты сказала… — он посмотрел по сторонам.
— Звезда, — повторила девочка. — Мы на звезде. И это — то место, куда большинство из вас попадает после смерти. А потом сгорает внутри. Но… — она посмотрела куда-то вниз, — вы ничего этого не видите и не знаете. Потому что вы слепые. У вас иммунитет к ее свету и теплу. Вы ничего не чувствуете и поэтому не понимаете. Да вы и ослепли бы сразу, — она с явной жалостью посмотрела на Антона, — если бы вдруг прозрели. А так, — живете себе спокойно в неведении.
— Но ведь, — задумался Антон — он теперь мог уже более или менее нормально соображать, — звезды же большие. Как же эта, как ты говоришь, звезда Арон, может быть тут в Земле?
— Ой, «кротик», какой ты глупый, — девочка тихо засмеялась. — Ну как же можно сравнивать живое и неживое? Да разве и правильно судить по размерам о том, что внутри? Ведь даже вы сами, люди, — ну как вас можно оценивать по вашей величине? Здесь же на Земле обитает много животных, которые намного крупнее вас. Однако по знаниям и внутреннему миру вы по сравнению с ними просто гиганты.
— То есть ты хочешь сказать, что этот Арон живой?
— Конечно, живой, — ответила девочка, — потому-то он и помещается в Земле. В смысле же знаний и души — это настоящая звезда. И она действительно огромная.
— И люди попадают на нее после смерти? — Антон не переставал задавать вопросы.
— Да, — ответила девочка. — Когда они умирают, они начинают видеть и даже чувствовать немножко. Не сразу, конечно, а постепенно. Однако, — она вновь внимательно посмотрела на Антона, — я никогда не слышала, чтобы вы могли прозреть при жизни.
Антон промолчал. Все это было так странно и даже нелепо, что у него просто не было слов. Как же он, простой, ничем не примечательный служащий мог вот так запросто взять и увидеть все то, чего не видел никто и никогда. Весь этот чудесный свет, что шел из-под земли. Все то сияние, яркое, прекрасное, удивительное. И почему никто не видел этого сияния прежде, и не мог? Много еще вопросов было у него в голове, а задавать их сейчас, в таком месте, да еще, с позволения сказать, таком вот виде он попросту постеснялся. Но девочка разрешила за него все сама.
— Прощай, «кротик», — произнесла она тихо. — Я не могу более здесь оставаться, нельзя мне. У нас, элов нет иммунитета к свету звезд, а здесь очень жарко. Но прошу тебя, — она внимательно посмотрела на Антона, — помоги другим. Их много еще тут, — она указала в сторону поселка. — Ты можешь теперь.
