Застилая двухэтажку синим чадом, по воскресеньям с утра стреляли моторами мотоциклы и мотороллеры, солидно урчали «Москвичи» новоселов. На балконе нового пятиэтажного дома широко опирался на перила молодой инженер в белой рубашке. Оглядев округу, он отводил большими пальцами узкие модные подтяжки и баритонисто пел свадебную песню — эпиталаму из оперы «Нерон». Пел и делал вид, что никого не замечает: «О-о, Гимене-ей!»
Надька Новикова догадывалась, отчего так самозабвенно заливается новосел, и распахивала створки своего окна.
— Спойте еще что-нибудь, — просила она певца. Баритонистый инженер понимал, что ария дошла по назначению, и старался. Он был вроде ничего, привлекательный и, кажется, холостой. Во всяком случае его, как других, никто не утягивал за модные подтяжки в глубь квартиры.
— Будто Богомаев, — со знанием дела произносил дядя Петя.
— Магомаев, а не Богомаев, — поправлял его младший сын. Потом соседи из старого дома увидели Надьку на балконе у того инженера. Дядя Петя крутил сердито головой.
— Ишь прохиндей, обхаживает нашу девку. Где Гарик-то Серебров?
Гарьке Сереброву тоже страшно не нравилось, как легко и быстро заводит знакомства его Надька. А она, то ли поддразнивая, то ли хвалясь, говорила ему, что один знакомый мим из театра считает ее похожей на итальянскую актрису Джину Лоллобриджиду, а перворазрядник по альпинизму приглашает поехать на Кавказ. Оскорбленно качая головой, Гарька не без яда спрашивал, не слишком ли много у нее поклонников?
— А разве это плохо? Чем это тебе не нравится? Ты разве мне муж? — вскинув голову, недоумевала она.
— Ну, не муж, а все-таки, — терялся Гарька, поламывая свои длинные тонкие пальцы.
— Ревнуешь? — догадывалась Надька. Это ей нравилось. Ее ревнуют: — Ха-ха.
Однажды Гарька встретил Надьку с балконным баритоном около почтамта. Надька, прикрыв глаза, нюхала букет сирени, видимо, преподнесенный баритоном, а тот, поулыбываясь, держал в руках Надькину модную сумку и рассказывал что-то веселое. Он был высокий, на голову выше Гарьки, плечистый, уверенный и красивый.
— Надя! — внутренне вскипев, позвал издали Гарька. — Мы опаздываем в кино.
Прозвучало это раздраженно и обиженно. С пренебрежением махнув на Гарьку букетом, Надька досадливо сказала:
— Да подожди ты.
— Ну, зачем так, — плавно разведя руками, с мягким упреком проговорил баритон. — Давайте познакомимся, молодой человек, меня зовут Виктор, Виктор Павлович Макаев. Я работаю на машстройзаводе, по-вашему, на «чугунке».
