— А что?
— А чума там.
— Чума?
— Ага, мрут людишки, пол города осталось от былого.
— Не уж-то столько померло?
— Кто помер, кто разбежался. Язва — одно слово.
— Язва — это беда, — согласился солдат.
— Язва — это полбеды.
— А что ж еще?
— Дезертиры.
— Вот как?
— Ага, ага, лютуют. Мы на тот берег даже не суемся. И хорошо, что мосты паводком смыло, и вы, господин, подумайте хорошенько, прежде чем туда лезть. А вам куда нужно?
— В Лютцоф.
— В Лютцоф? — Мужик задумался. — Это я не знаю, где такое.
— А что ж дезертиров никто не ловит?
— Я ж вам говорю, старый граф помер, а молодому только пятнадцать годов, не до того ему.
— Ясно, а всё-таки, как мне попасть на тот берег?
— Три мили верх по реке пороги. Вода там быстрая, но конь у вас добрый, пройдет. Только вот убьют вас там.
— Думаешь?
— Ага, думаю. Обязательно убьют. Меч у вас дорогой, конь у вас дорогой, что ж не убить-то? Там и за простого мужицкого конька убивают. А за вашего красавца и подавно убьют. Да что там конь, за один ваш плащ с мехом убьют, или за сапоги.
— Какие мрачные перспективы.
— Чего? — Не понял мужик.
— Ничего, — ответил солдат. — Страшно, но мне нужно в Лютцоф. Придется ехать.
— Ну, храни вас Бог.
— И тебя, друг.
Дождь, дождь, дождь. Некогда мелкая река — полноводна. Даже на порогах вода доходила коню почти до брюха. Медленно, с трудом, солдат перебрался на другой берег и повернул на север. В чумной город резона ехать не было и, тем более не было резона встречаться с дезертирами. Уж кто-кто, а солдат прекрасно знал, что из себя представляют эти парни. Дорога сразу за рекой ушла в лес. Стена леса справа, стена леса слева, а сама дорога больше походила на обмелевшее русло небольшой реки. И дождь.
Добрый плащ, который он захватил как-то после одного небольшого сражения в обозе побежденных, полностью промок. С капюшона за шиворот то и дело скатывались капли. Спина и плечи стали зябнуть, рука — старая его боль — начала ныть. Но ни крова, ни тепла даже не предвиделось.
— Эх, найти бы хоть что-нибудь дотемна, — сам себе сказал солдат.
Ему очень не хотелось ночевать в мокром лесу. Совсем не хотелось.
— Тут можно сгинуть, брат, — сказал он коню. — Исчезнуть, как будто и не было. Два, три дезертира с арбалетом — и все. Даже костей не найдут. Да и кто искать-то будет?
Конь не отвечал, шел шагом спокойным.
— Всякое мы повидали, а такой глуши не видели, сколько уже едем, и ни единого человека, ни дома, ни следов от копыт или колес, ни кострищ, одни лужи.
