Тут Райли тоже почувствовала вину.
В конце концов, она могла задать себе тот же вопрос.
Если бы она не отстранилась ото всех в Хижине, если бы она была рядом, когда Рея собралась уходить, если бы она предложила проводить Рею до дома…
Если.
Райли не могла и представить, что одно слово может стать таким ужасным.
Труди продолжала тихо плакать, а Райли не знала, что сделать, чтобы ей стало легче.
Почему она сама не плачет?
Конечно, вчера она плакала в кровати. Но этого было явно недостаточно для такого страшного события. По-видимому, её слёзы ещё не пришли.
Она стала ковырять вилкой свой завтрак, когда Труди вытерла глаза, высморкалась, и немного успокоилась.
– Райли, знаешь, чего я не понимаю? Почему. Почему Рея? Это было что-то личное? Кто-то так ненавидит её, что решился убить? Не понимаю, как это возможно. Никто не ненавидел Рею. За что кому-то ненавидеть Рею?
Райли ничего не ответила, но её мучили эти же вопросы. Интересно, копы уже нашли ответы на эти вопросы?
Труди продолжала:
– И неужели её убил кто-то, кого мы знаем? А может быть, кто-то из нас станет следующей? Райли, мне страшно.
Райли снова промолчала.
По правде говоря, она была уверена, что Рея знала своего убийцу. Она не знала, откуда у неё такая уверенность – она не была копом и не знала ровным счётом ничего о преступлениях. Однако что-то внутри неё подсказывало ей, что Рея знала и доверяла своему убийце – вплоть до того момента, пока не стало слишком поздно.
Труди внимательно посмотрела на Райли, а затем сказала:
– Ты не кажешься напуганной.
Райли была поражена.
Впервые она поняла, что нет, она действительно не напугана.
Она испытывала, кажется, все негативные эмоции в мире – вину, скорбь, шок, и да, ужас. Но её ужас абсолютно отличался от страха за собственную жизнь. Ужас, который она испытывала, касался только Реи, её ужасало то, насколько кошмарным было то, что произошло с её подругой.
Но она не боялась за себя.
Интересно, не из-за того ли это, что произошло с её матерью столько лет назад – звук выстрела, вид всей этой крови, непостижимая потеря, с которой ей до сих пор приходится жить?
Неужели самая страшная травма, которую ей приходилось испытывать, сделала её сильнее, чем остальные люди?
Отчего-то она надеялась, что нет. Ей казалось неправильным быть закалённой таким образом, сильнее в чём-то, в чём остальные не сильны.
Это не казалось ей…
Райли не сразу удалось подобрать слово.
Человеческим.
Она вздрогнула, а потом сказала Труди:
