Пока, Лёнчик сообразил, что появившиеся стуки внизу, это нечто несущее им неприятности, пока спустился по изгаженной лестнице вниз, отметив про себя, почему на лестнице и как они тут присели, неудобно ведь. Итог подвёл — ни дать, ни взять скорей всего бабы, чтоб им век циклических изменений в органах репродуктивной системы, основным проявлением которых являются ежемесячные выделения из половых путей не видать!
Ещё на втором этаже, непонятные удары в дверь парадного прекратились, что успокоило, но стоило, уже спустившись на первый подёргать её, ещё подёргать, как все прояснилось — их в отместку заколотили. В самом конце коридора, в дверь второго подъезда Парамон вгонял, между тем последний гвоздь.
Обстановочка складывалась та ещё! Все окна, форточки и прочие щели первого этажа корпуса были надёжно защищены решётками, ещё с советских времён, а варили тогда, не только самогон, на славу. Прыгать со второго на асфальт или в кустарник, плотным кольцом, окруживший здание, как-то не хотелось, боязнь потерять мужское достоинство при падении на толстые ветки (сам подстригал весной, знаю), или сломать конечности удерживала от необдуманных поступков, посему стали уже вдвоём думать.
Кричать, звать на помощь, чтобы разблокировали дверь, было нельзя. Это означало раскрыть, а значит, и сорвать операцию «Голова Горгоны». Кроме того, сразу же была бы на них возведена понапраслина, в виде обидного прозвища — «засранцы», Ленчик согласно мотнул головой, — «Да никак нельзя».
Пока думали, что же делать, перессали, по маленькому. Время шло, в здании напротив наметилась какая-то беготня, во все стороны полетели гонцы — с боевого поста при входе баба Шура, они отчаянно махали ей руками, не заметила, слепая курица. Когда вылетел пулей и унёсся, сломя голову, приспешник «компрадоров» водитель Сидорука, Артамон, стало ясно что-то серьёзное, ибо его отрывали от тела директора-руководителя только в исключительных случаях.
У Ваньши в кармане был телефон, он раз, как умирающий воин, тяжко вздохнул, именно так, сигнала не было, встрепенулся было и, окончательно разрядившись, сдох. С чёрного экрана на Ивана смотрело его собственное встревоженное лицо. То, что это был чей-то звонок, а не сообщение об очередном апгрейде 45 программ, было ясно, в баню не ходи. У Ленчика телефон был дома, он ещё с вечера ковырялся с проводами и коннектил его с компьютером, скачивая фотографии, да так и забыл.
Кабы им знать, что искали в самом-то конце рабочего дня уже их обоих, в гараж прибыл арендованный на трое суток автобус, его надо было срочно принять в эксплуатацию, так как с целью экономии, решили — водитель у нас свой (оплате подлежал труд обоих). Инженер рвал и метал молнии, не хуже Перуна, а может быть и самого Зевса. В его речение только — «Где этот …?» — было без мата, в остальном он почти доходил до вершины искусства мастеров другой профессии, то есть крыл как сапожник.
