Так, что если Вам, упаси бог, где-то предложат трёхлитровую банку настоящей русской текилы, от секретного рецепта, можете поинтересоваться, а где заготавливали опарышей? Если на Севере Москвы и области, то куда ни шло, а вот ежели, на Юге, то в каком году, ибо после пожаров 2010 года, они с горчинкой, на любителя. Хороши опарыши, также нижегородские, рязанские, земля там, что ли богата солями и минералами. Не стесняйтесь, поспрашивайте, хозяевам будет приятно.
В тот момент, когда отчаявшись найти ответ на вопрос, как жить и удастся ли в связи с такой загогулиной выжить? Вот о чём думал Витольд, уже прилично надравшийся «дирижёр» или «магистр» ордена храмовников в России наших дней. Его ещё называли орденом инвалидов или — Тамплиеров (фр. от «temple» — храм). Этого монстра, основанного в Святой земле в 1119 году Гуго де Пейном, позже адепты его якобы поклонялись идолу Бафомету. Витольд чувствовал себя, как те его предшественники в европейском тогда масштабе — Жак де Моле, Магистр ордена, и Гуго де Пейро, генеральный визитатор, что были арестованы рано утром в пятницу 13 октября 1307 года. Он приготовился продолжить питие. Видимо это судьба такая у руководства Орденом, говорили же ему, правильно советовали — читай книги.
Так вот, когда господин Домбровский готовился приступить к третьему стакану Чёрной этикетки Black Лейбл (англ.label), в кабинет постучала бонна. Она, сделала недовольное лицо.
К 16.00 то, что англичане называют — «afternoon tea», в доме было принято подавать на маленьком подносе два бутерброда, с тонко нарезанными кусками буженины или жареной свинины на белом, с луком чиабатто, тонюсеньким кусочком крестьянского масла и веточкой зелени на них. Также присутствовал стакан индийского чая с молоком, имбирём, миндалём, гвоздикой и жиром, без сахара, по словам прежнего хозяина особняка Заболотнева — такой необычный состав укрепляет потенцию и иммунитет. Поднос разместился на давно отведённом ему месте, крышке приставной тумбы рабочего стола руководителя.
Совсем расклеившийся Витольд сделал извиняющееся лицо, свою бонну он ценил, прежде всего, за незаменимость и всеуменье, а она всегда заботилась о нем, вот и сейчас, похоже, станет бурчать. Он, шутя, спрятал уже далеко не полную литровую бутылку за спину и с удовольствием захрустел домашней выпечки хлебом, нежное мясо с полу-окантовкой жира, как он любил, пахло дымком.
Затем отпил приличный глоток чая и удивлённо уставился на бонну, пока тело его не выгнулось, и не сползло в кресле. Он был мёртв.
