Настя сидела, затаив дыхание, вся купаясь в волшебных волнах музыки. Если же случись такое — она тотчас прекратилась, скорее всего, расплакалась бы, словно кисейная барышня времён Некрасова и Тургенева, но к счастью это был всего-то лишь антракт, а за ним новые шедевры и чудеса. Она уже забыла про свой фурор на лестнице и жадные глаза молодых и не очень, когда и совсем — стариков, что оценивающе смотрели на неё, пока они с дядей шли к своим местам в первом, ближнем к сцене портере. Забыла о платье и драгоценностях, надетом на неё весьма приличном даже для среднего класса и выше достоянии, её всецело подхватило то воздушное состояние, что бывает у молодых девиц в ожидании настоящей взрослой любви, а не школьной, подростковой влюблённости. Она сейчас слушала божественный концерт и любила весь свет.
С таким настроением и вышла на перерыв, успев по ходу поблагодарить дядю, прижалась к нему бочком и снизу вверх глянув, сказала совершенно искренне — какой же ты у нас Валерий Викторович молодчина! Как Я рада, что попала сюда. На что тот, усмехнувшись, ответил, а как я то, рад, ты себе не представляешь.
Проводив её до фойе, младший из мужчин Вырубов (поскольку был младше её отца) оставил её на попечение одного из своих многочисленных знакомых, а сам, извинившись, отошёл, предупредив, что скоро вернётся. Просто он хочет переговорить, что называется на бегу, с одним важным господином и, сказав Au revoir, исчез, не забыв предупредить своего знакомого, чтобы тот проводил девушку до места в зале за № __ таким-то.
Знакомый представился как Юрий Павлович, и они с ним премило поболтали, оказался тот зам. гендиректора фундаментального института по рекультивации, заражённых радиацией земель и сельхозугодий. Говорили о музыке, солистах и затем оказалось и о любимом обоими художнике — примитивисте из Минска — В.А.Губанове. Тут и пропел «гудок заводской», приглашая зрителей вернуться в зал к началу второй части концерта. Так же галантно и ненавязчиво, но решительно Юрий Павлович взял Настёну под ручку и провёл к месту в партере, дядя ещё не вернулся с переговоров.
Поблагодарив Юрия, Настя даже пожалела, что тот не попросил у неё телефон, Юрий был весьма недурён собой, уже далеко не пацан, такой как её однокурсники, была в нем, чувствовалась некая сила голодного самца, так привлекающая женщин, как молодых, так и постарше. Короткие, абсолютно белые волосы ёжиком, светлая кожа и мужественное лицо, делали его похожим на прибалта или немца. Не только сам дядя, но и его знакомые по большей части были, как один, писаные красавчики. Знала бы она только, чем на самом деле занимался «прибалт».
