Под курткой у Тани оказалась тёмно-зелёная рубашка с короткими рукавами. В баре было темно и парко, а под потолком, подобно НЛО, крутились шары для дискотек. Их разноцветные лучи играли бликами на Таниных рыжих волосах, делая их то зелёными, то фиолетовыми.
Мой коктейль оказался ледяным и очень сладким: я чувствовал персиковый сок, водку и, кажется, мартини. Мне не хотелось обсуждать расставание с Надей, и я готовился мягко дать отпор, если Таня начнёт расспрашивать, но она так и не заговорила об этом. Мы болтали про работу, учёбу, мой диплом и прочие пустяки.
Мне было легко с Таней: не нужно было постоянно думать, как бы случайно не ляпнуть чего-то, что вгонит её в печаль или тревогу. После долгих лет ежедневного жёсткого самоконтроля этот простой факт пьянил куда хлеще, чем сладенькие коктейли.
— Какие планы на зиму? — спросил я.
— Ещё не знаю. А есть предложения?
Ну конечно же: Австрия. Это приключение было вполне в духе Тани. Только вот, если она поедет, то вместе с Андреем — как пить дать. И мне не хотелось видеть этого. И впрямь, лучше уж ехать вчетвером с парнями. И всё же шанс, что Таня поедет без Андрея, как бы мал он ни был, стоил риска. Нельзя было лишаться его только из уверенности, что такого «не может быть».
— Поехать катать в Австрию. В конце января.
Это было неожиданно, и Таня примолкла. Но потом начала выспрашивать подробности. Во мне затеплилась надежда, но я быстро подавил её: очень уж не хотелось потом разочаровываться.
Мы слегка опьянели. Танины волосы то и дело мерцали сполохами далёких галактик, когда она со смехом трясла головой или небрежно отбрасывала их рукой. Страсть к жизни, кипевшая в ней, пленила и не отпускала. По сравнению с ней я был чересчур спокоен, чересчур логичен. Безумно хотелось поймать Таню за руку, в темноте бара притянуть её к себе и поцеловать. По искрам в её глазах мне казалось, что она чувствует моё желание. Но я не мог позволить себе такой роскоши: если Таня всерьёз рассматривала возможность поехать с нами в Австрию, неудачная попытка поцелуя могла похоронить этот шанс на веки вечные.
По дороге к метро я немного успокоился: морозный воздух проветрил голову, отяжелевшую в жарком дурмане. Расслабленность в теле, вызванная алкоголем, на улице превратилась в лёгкую неловкость движений.
Нам с Таней нужно было проехать одну станцию вместе. В вагоне мы встали близко друг к другу; она смотрела на меня снизу вверх, и я отчётливо чувствовал её запах. Когда она говорила, я наблюдал за её губами и кончиком языка, чувствуя лёгкое головокружение. Таня сейчас выглядела робко: теперь я был уже почти уверен, что она заметила моё влечение.
