* * *
Мы с Таней сразу договорились, что я не буду мешать другим её занятиям, будь то учёба, журналистика, борьба с системой или чёрт знает что ещё, но свои обязанности она должна выполнять полностью. Также я попросил её предупредить, когда на первое место выйдет проект со студенческим движением, и на «Экстремальную Москву» уже не будет хватать времени и сил.
В течение пары недель стало понятно, что я не прогадал с выбором сотрудника. По качеству выполнения задач Таня вскоре сравнялась с Артёмом, проработавшим у меня полгода. Ей пока недоставало опыта, но это компенсировалось трудолюбием и ответственным подходом. Она не только моментально схватывала любую мысль, но и зачастую сама предлагала свежие идеи. С Марией они хорошо поладили. Спустя полтора месяца мне уже не нужно было постоянно контролировать Танину работу. Я подключался тогда, когда требовалась консультация или проверка — в остальное время девушки неплохо справлялись и без меня.
Конфликты бывали, и на втором месяце работы Таня схлопотала несколько штрафов за косяки. Тем не менее, несмотря на мои опасения, работа и впрямь не мешала нашему общению. Наоборот, мы начали сближаться лично.
Мало-помалу Таня делилась со мной историями своей жизни: конфликты с деканатом, спортивные успехи и путешествия. Так я узнал больше про поездку в Кувандык — именно так назывался посёлок в Оренбургской области, куда Андрей повёз Таню кататься на сноубордах. Я покатывался со смеху, слушая о том, как они выживали в разбитом общежитии без электричества, отопления и горячей воды в пятнадцатиградусный мороз. Подолгу мы обсуждали и нестареющие темы вселенского масштаба: призвание, любовь, дружбу.
Определённо, Таня нравилась мне, как девушка, и я всё больше увлекался ей. Но я чувствовал себя в безопасности, пока моя симпатия не стала чем-то особенным: в той или иной степени мне нравились многие знакомые девушки.
* * *
Выбор тем временем предстал передо мной во всей полноте. Мне нужно было или терпеть неизвестно сколько, пока Надя не созреет для свободных отношений, или изменять ей тайно. Несмотря на то, что на словах я ни во что не ставил общественные нормы морали, мысль об измене пугала меня. Я чувствовал себя виноватым уже из-за того, что рассматривал такую возможность.
Но мораль могла быть лишь оправданием моего страха перед решительным поступком. Нельзя было продолжать сидеть сложа руки: это означало капитуляцию без боя. Действие же, напротив, дало бы мне шанс почувствовать себя куда лучше, не навредив отношениям с Надей. Похоже, пришло время проверить эту теорию на практике.
