При этом мне не приходило в голову сравнивать других девушек с Надей: она была вне конкуренции. И да, Надя была прекрасной любовницей. Но она была одна.
Ситуация выглядела сложной, но не безвыходной. Любовь не имеет ничего общего с правом собственности, писал Владимир Леви6. Проявлять любовь — значит заботиться о человеке, стараться сделать его счастливым, а вовсе не ограничивать его свободу или отдавать свою.
Я изучал тему моногамии и полигамии, обращаясь к литературе и интернету. Перед моим внутренним взором оживали древние эволюционные механизмы: мужчины пытаются оплодотворить как можно больше женщин, чтобы распространить свой генофонд; женщина же, забеременев, должна удержать одного мужчину — кормильца для неё и ребёнка.
В итоге складывалась следующая картина: мужчины от природы чаще полигамны, женщины — наоборот. Для некоторых людей секс отделён от чувств, для других — неразрывно с ними связан. Себя я относил к первым, а Надю — ко вторым. Для секса ей обязательно требовалась эмоциональная близость. Встречаясь с парнем, она могла рассматривать других лишь теоретически, на практике же они её не интересовали: для неё существовал лишь один мужчина.
Был очевидный путь прекратить этот конфликт интересов — отказаться от моих амбиций по поводу других девушек. Но я не понимал, почему должен так поступаться своей сущностью. Надя устроена так, а я — эдак, и никто из нас не выбирал врождённых склонностей. Нужен был компромисс.
Со временем я кое-что придумал. Мы с Надей могли попробовать секс втроём — например, с общей подругой, — а потом и более свободные отношения. Помешать отношениям с Надей это не могло, ведь на нашей стороне оставались честность и эмоциональная верность — действительно важные вещи.
Надя могла сомневаться, что она останется самой лучшей, если в моей жизни будет кто-то ещё. Но чтобы отбросить сомнения, достаточно было одного: попробовать. Ведь если вчера мы лежали в одной постели с нашей подругой, а сегодня я люблю Надю ещё жарче и нежнее… лучше доказательства и не придумать.
А уж если Надя решила бы разделить со мной развесёлое дело соблазнения девушек — я и вовсе был бы счастлив. Это было вполне реально: Наде девочки нравились чуть ли не чаще, чем мальчики.
Там, где не предполагался обман, не могло быть и измены. Эту прекрасную теорию подтверждала масса примеров как из литературы, так и из жизни. Взять хотя бы нашу знакомую семейную пару: они счастливо жили в свободных отношениях уже почти десять лет и воспитывали двоих детей.
