В мешке лежали две головы: Пылина и Сазонова.
– Вам привет от вашего информатора, – паренек откинул полу спортивной куртки, и взору Курехина предстал ряд динамитных шашек на резиновом жгуте, плотно обтягивающих грудь мальчика. – Мне сказали, что вас почти тридцать, а тут трое, но ничего.
– Эй, парень, ты что творишь? – попятился Лютый, одной рукой нащупывая нож на поясе. – Ты же русский!
– Отец мой чеченец, – пожал паренек плечами. – Когда вы гоняли наш народ по всей стране, мы поняли: родился в Ичкерии, так и умри там, и не просто так, как трус, а унеси с собой больше врагов. Вас должно быть тридцать, но и трое вполне подойдут.
– Постой, – Всеволод попытался ухватить ускользающее ощущение контроля над ситуацией, – но кто это сделал?
Мальчик улыбнулся и указал куда-то наверх.
– Аллах сделал, ибо он велик и…
Сухой хлопок отделил потянувшуюся к активатору руку мальчишки. Он, взвизгнув, упал на землю.
– Вспышка слева! – Всеволод ничком рухнул на траву, и откуда-то из-за спины мертвого пацана заработал пулемет, кося молодые деревца.
– Тополь один, я Кукушка, – заговорила гарнитура. – Вы чем там занимаетесь?
– Уходим, – заорал Лютый, – парень еще жив! К куртке своей тянется!
– Твою мать! Кукушка, поднимай наших! Засада!
– Понял тебя, Тополь один. Уже выдвинулись. Тополь четыре приказал.
– Не дождался Винни, – усмехнулся Блохин.
– Этого не может быть. Он не может жить, он… – Всеволод лежал на траве и как завороженный смотрел на улыбающееся лицо светловолосого подростка. Одна рука была снесена СВД[13], и из культи, пульсируя, хлестала кровь. На лице ребенка не было страданий. Он просто смотрел на спецназовцев и скалился, показывая красные от крови зубы. Здоровая же рука не переставая, плавно, будто в замедленной съемке, тянулась под куртку, где, очевидно, был спрятан детонатор.
Когда колонна вошла в поселок, он был пуст. Угнали даже скот и птицу. Стариков и детей попросту унесли на руках, а входы в дома были заминированы. У колодца, так, чтобы русские непременно заметили, был выстроен частокол. Десять вбитых в землю палок, на навершия которых, будто ужасный сон, были насажены человеческие головы. У каждой во рту позже нашли медальон, по которому без труда определили, что именно этим парням шла на выручку команда лейтенанта Курехина. Свое повышение в чине Всеволод так и не отметил…
– Ты мертв, – Курехин вскинул карабин, поймал в прицел улыбающуюся физиономию Саши и плавно потянул за курок. Сухой одиночный выстрел прокатился печальным эхом по яблоневому саду. Мальчик застыл, как будто в недоумении, будто не понимая, что случилось, потом просто свалился в траву, а из руки его выкатилась граната.
