– Да нет, – ловя мысль ученого, ехидно усмехнулся Всеволод. – Иди кто хочешь.
– Осталось понять одно, провокаторы вы или нет.
– А как же ты это поймешь?
– Увидите…
Устроиться на ночлег так и не получилось. Ближе к полуночи, очевидно в назидательных целях, явился особист, крупный розовощекий малый с доброй улыбкой, с глазами полярного волка и мягким вкрадчивым голосом поинтересовался биографиями арестованных. Дабы не напороть горячки, троица заранее выработала легенду. Мол, жили в лесу, питались ягодами и грибами, стихи скабрезные сочиняли, но настолько раскаялись, что решили вернуться в лоно социалистического социума и потом да мозолями на руках искупить свой проступок.
Особист улыбался, что-то быстро строча в пухлом, разлохмаченном по краям блокноте остро заточенным карандашом, внимательно поглядывая то на одного, то на другого и под конец, хищно свернув глазами, удалился прочь, оставив мужчин в полном замешательстве.
– Ни грамма он нам не поверил, – поморщился Всеволод. – Вы его взгляд видели? Такой аж за душу да обеими руками. До сих пор сердце покалывает.
– А по мне, нормальный малый, – ничего не поняв, принялся защищать ночного визитера Давыдов.
Не успела затихнуть в пыльном бараке последняя фраза, как входная дверь вновь скрипнула, и мощный белый луч карманного фонаря резанул по привыкшим к полутьме глазам.
– Тише, – тут же зашептал голос, в нотках которого майор без труда узнал давешнего научника. В этот раз, правда, Прошкин пришел не один, а с парой своих белохалатных приятелей. Даже в темноте они чувствовали себя не в своей тарелке, неуверенно переступая с ноги на ногу и поблескивая отполированными лысинами. Вот тебе, пожалуйста. Ну как тут не взяться стереотипам? – Сегодня к вам приходил наш особист и вышел в приподнятом настроении.
– И что он так обрадовался?
– Думает, что вы шпионы, – поделился кто-то невидимый из темноты. – Я как раз старые реактивы на задний двор лаборатории ходил выливать. Делать этого нельзя, но если аккуратно, то можно. Вот и получилось подслушать ненароком, как из окон второго этажа радостное повизгивание доносилось. Чувствует, подлюка, новую звезду на погонах. Завтра за вами придет автозак, и вас отправят в столицу. Дело решенное.
– А оттуда? – Курехин почувствовал, как недобрый ветер перемен, влетев в помещение, шевельнул старые, обветшалые занавески на окнах.
– Из столицы такие, как вы, не возвращаются, – резюмировал Прошкин, подходя ближе к решетке. – Там свои спецы и свои лагеря. Тут с вами ничего не сделают. Периферия, перевалочный пункт, близкий к границе. Но в столице будут работать от души, с размахом.
