— Мне с весны занятно, кто помогал тебе таскать уголь столь медленно, — сладким голосом шепнула Тэра в спину. — Разные были мысли, грело любопытство и то, что сфера оставалась темна вопреки моим попыткам всмотреться... или подглядеть. Но последняя ваша выходка слишком уж заметна, даже вопреки шарховой нити в твоем поясе и многослойным манипуляциям с тканью мира, исполненным в стиле южного луча. Ясномогучий анг — существо сложное, движения его души так же плотно затуманены, как и сам образ. Запомни.
— Я желаю помнить лишь то, что сказал он, — упрямо выговорила Черна, морщась и прикидывая, получится ли второй раз вытянуть уголек больной рукой. — К тому же я все еще здесь, и мне плохо от мысли, что я вроде твари на хозяйской сворке.
— О, если бы дело обстояло столь просто, — натянуто рассмеялась Тэра. — Спорить не стану, высказывать суждения тоже: ты крепко уперлась. А когда ты упираешься, слова делаются бессмысленны, ты не поверишь самым сильным доказательствам. Иди. Помни о награде обладателю клинка.
— Заранее предупреждаю: с Бельком ради хозяйской потехи я драться не стану, не по мне противник.
— Разве ты обрела дар прозревать истину? Или я указала твоего противника в испытании?
Черна тяжело вздохнула, нехотя покачала головой, признавая свою исключительную бесталанность к дарам духа. За спиной сошлось створки двери. Постояв у стеночки, подпирая её плечом, и дождавшись, покуда дурнота схлынет, Черна зашагала в сторону кухни. Повара не изуверы, сколько раз им требовалась помощь в поиске диких трав или прессовке топочного торфа! Должны помнить и возместить — жирным куском.
Белёк шевельнулся, застонал. Полежал еще немного мешком на плече и жалобно попросил спустить его на пол. Всю дорогу до кухни парень молчал, сосредоточенно и грустно хмурясь. Теплый бульон принял так же, даже не поблагодарив повара. И свежий хлеб, выделенный сердобольным пекарем, взялся крошить в варево, как труху...
— Всякое железо изберет кузнеца и воина, — высказал вслух свою боль Белёк. — Иди к северному руднику одна. Нечего нам делить, да и не желаю я мечтать о том, что не мое ни по силе, ни по чести.
— Позже обсудим, — пообещала Черна, мигом выпив свою порцию через край, не студя.
И вот — обсудили... Белёк сдался нехотя, на торжище пошел нога за ногу, без радости. Он и теперь мотается за спиной вроде заплечного мешка с дикой травой: и веса нет, и помеха изрядная.
Северный рудник, если верить его виду — человек пожилой, на прибывших не глянул. Вздохнул, погладил траву, льнущую к его руке и норовящую обнять запястье. Сощурился на солнышко.
