«Надеюсь, честь Лавеллета хотя бы позволит сменить раненых или убитых», — подумал Коррин, и у него закрутило живот.
— Если мы захватим Люцио, то все равно приведем его к королю, — сказал он. — Стоит ли делать это с повинной?
Капитан повернулся к нему, хмурясь:
— Объясню, чтоб вам было понятно, сир Гвин. Мы нарушаем прямой приказ короля. Так или иначе, это преступление. Но если мы явимся, смиренно склонив головы, государь, быть может, простит нас. Если же придем, улыбаясь — «смотрите, король, мы нарушили ваш приказ!» — то скорее всего, отправимся на плаху.
— А, — кивнул Коррин. — Вы расчетливей, чем кажетесь, сир.
— Нет. Я руководствуюсь лишь честью.
Гиральд улыбнулся Коррину, а Пьерриг шагнул навстречу.
— Почему так долго? — прошипел он.
— И так громко, — пробубнил Двухголовый, заглядывая за угол. — Паладины суетятся.
Аллерс принял от стражников шлем и щит, и обнажил длинный меч.
— Идемте, — сказал он и пружинисто зашагал вперед.
Ругаясь сквозь зубы, Коррин побежал следом, едва успевая. Он по-прежнему чувствовал себя оскорбленным и отодвинутым, и холодный страх все стремительней наполнял его. Одно дело — внезапно напасть, совсем другое — биться честно. Корр не считал себя подлецом, но затея Аллерса казалась ему донельзя глупой. Ведь главное во всей затее — решить проблему с Наместником!
Между ними и дверью в башню пролегла галерея в сотню шагов. Именно здесь Эригу бросили вызов. Перед башней стояли все семь паладинов, выставив треугольные синие щиты с серебряным замком, из которого снизу вверх била молния — герб Первого Града.
— Отлично. Они ждут.
Лавеллет поднял оружие и двинулся вперед, что-то говоря на кальдийском:
— Сиры! Мы пришли дать вам бой! Виторио эль Гарра унизил нашего друга, оскорбил короля и всех нас! Мы требуем выдать сира Витторио, чтобы мы могли судить его мечом, или принять сражение, как подобает рыцарям! Ваш выбор, сиры!
Они остановились напротив паладинов. Аллерс хлопнул забралом, показывая, что закончил речь. Стражники остались позади, перегородив галерею. Коррин не понял ни слова из того, что сказал Лавеллет, но паладины задумались.
— Что ты сказал?
— Я дал им выбор.
Один из синих щитов опустился, и все увидели мартелло, которым был убит Эриг. Пьерриг зарычал, словно пес.
— Мы принимаем бой, — почти без акцента сказал паладин.
— Ты мой, Витторио! — рявкнул Дюг, повязывая на руку белый платок, усеянный пятнышками крови.
Случился короткий спор — америйцы не сразу решили, кто из них будет сражаться, а кто — просто наблюдать. Коррин, Аллерс и Пьерриг оказались в числе тех, кому предстояло биться.
