Как любой нормальный маньяк, двинутый на конкретной научной идее, я абсолютно был уверен в своей исключительности, а главное — бесповоротно и беззаветно верю в свою звезду. Этакий скромный гений, ну никак не меньше!
Как хорошо, что я ошибался!
Обычный я, обыкновенный Раскрою немного некоторые аспекты моей идеи-фикс. Еще на студенческой скамье меня посетила одна интересная мысль: а нельзя ли подчинить своей воле жизнедеятельность микроорганизмов? Это было бы не просто замечательно, а явилось бы панацеей от всего нам неудобного и опасного, как биологическому виду.
Со временем, получив достаточный уровень образования, я постепенно пришел к выводу, что такое невозможно в принципе, по банальной причине: микроорганизмы не имеют разума (как я тогда ошибался!).
Хотя порой они ведут себя вполне разумно, но эти случаи ученые относили к курьезам, коих в природе великое множество. С годами я вполне утвердился в своих убеждениях по этому вопросу, опираясь на мировые достижения в исследовании поведения и жизни микроорганизмов, как вдруг… Дальше вы знаете.
В зале уже собрались почти все. Не было пока только директора, он у нас профессор от бога, посему вел себя порой соответственно, воображая себя этаким божком, но сам, естественно, этого не замечал.
Вот и сейчас — наверняка стоит где-нибудь поблизости в одном из коридоров и смотрит на часы, чтобы проявится перед нами ровно в девять! Ну вот, как я и говорил — только стрелка перескочила на ровную черточку ноля минут, как он показался в проеме дверей и быстрыми шагами направился к кафедре. Приветствовал нас, как обычно, кивком головы — он, видимо, считал, что этого вполне достаточно. Бог он и есть бог.
— Уважаемые господа, сотрудники нашего славного института! Вынужден начать сегодняшнее оперативное совещание с печальной информации… Наш коллега, старший научный сотрудник, Николай Арсеньевич, приказал долго жить. Сегодня, в семь часов утра. Причина — необъяснимый пока сбой автоматики системы жизнеобеспечения. В следствие кислородного голодания произошла гибель мозговой ткани. Прошу почтить память нашего коллеги, внесшего неоценимый вклад в науку, минутой молчания.
Зал встал, наступила тишина.
— Прошу садиться, господа. Мною назначена комиссия по расследованию причин отказа оборудования, которое вплоть до сегодняшнего дня никогда не дававшего сбоя.
Среди названных имен я услышал и свое имя.
— Комиссии приступить к расследованию инцидента немедленно после совещания. Предлагаю членам комиссии не расходиться, а выработать план мероприятий по выяснению причин безвременной гибели нашего коллеги. А сейчас обсуждение текущих вопросов по основной работе отделов. Кто выступит первым?
