К сожалению, нас тогда это мало волновало и совсем не встревожило, да нам и некогда было особенно раздумывать — нас ждала колоссальная премия, маячило долгое и безбедное существование, пожизненное содержание плюс выбор места жительства по своему усмотрению!
При всех наших капризах! Ради такого можно побороться и не обращать внимания на мелочи вроде подозрительно низкой арендной платы! Премия была обещана за открытие, от которого, как нам тогда казалось, мы находились буквально в паре шагов. И касалось оно столь важного для всех вопроса, как полное освоение контроля над развитием размножения микроорганизмов, что сулило в будущем неограниченные возможности на пути совершенствованию человеческого организма. Наша тема касалась преимущественно вирусов.
Как раз этот факт нисколько не удивителен, ученые всегда витают где-то посередине между истиной и титаническим трудом, на пути к той же истине, которая, к сожалению, может оказаться пустышкой! Но мы все искренне верили: только не в этот раз! А основания для уверенности, бесспорно, присутствовали. Мы работали как одержимые, не говоря уже о том, что и жить нам пришлось в этом же здании.
Как я уже говорил, началось все на седьмой день, хотя, если быть объективным, то некоторые странные признаки проявлялись с первых минут нашего пребывания в этом злополучном здании. Просто мы были настолько увлечены своей работой, были буквально ослеплены будущими плюсами новой жизни и допустили непростительную беспечность, попросту игнорируя очевидные намёки и не замечая ничего вокруг.
Взять, например, мой блокнот, который я веду со студенческой скамьи, регулярно заношу в него самые примечательные и яркие события, как из личной жизни, так и по рабочим моментам. Он стал очень толстым, потому что я регулярно подклеивал чистые листы. Так вот, то ли на первый, то ли на второй день после заселения, просматривая старые записи, я был немало удивлен, встретив совершенно незнакомую заметку, причем, сделана она была моей собственной рукой. Во всяком случае, я не нашел разницы в тонкостях подчерка.
Не было никакого сомнения, писал я и только я сам! Пораженный этим обстоятельством, я еще долго пребывал в задумчивом состоянии. Снова и снова вчитывался в загадочную запись, абсолютно не понимая, откуда она взялась — слова были явно не мои, а некоторые вообще не входили в мой лексикон! Что касается, подчерка, то он выдавал писавшего с головой. Не будь я психологом до кончика несуществующего хвоста, мог бы и пропустить особенность изложения людей с высоким IQ. Мне стало совершенно ясно: эту запись мог сделать только человек с высоким интеллектом… а если не человек? Тогда кто?
