— Мы погибли! — воскликнула Маргарита. — Изверги нас догнали!
— Вперед, вперед, — ответил я, — я слышу топот лошадей со стороны города.
Мы удвоили наши усилия, и через некоторое время перед нами появилась большая группа всадников. Они мчались во весь опор и уже почти миновали нас, когда Маргарита, повернув лошадей, бросилась к ним наперерез.
Первый из них, который, казалось, служил им проводником, круто осадил свою лошадь и, спрыгивая на землю, заорал:
— Это она, она! Остановитесь, сеньор, остановитесь! Они спасены, это моя мать!
Маргарита с громким криком кинулась в объятия незнакомца и стала судорожно его целовать. Второй всадник, отделившись от основной группы, направился к нам. Его вид говорил о крайней тревоге.
— Где баронесса Линденберг, — спросил он, — она не с вами?
Он остановился, увидев ее без чувств в моих руках. Сначала он подумал, что она мертва, но, услышав слабые удары ее сердца, немного успокоился:
— Хвала Господу! Она спасена!
Я прервал его излияния, показав ему на группу негодяев, скачущую к нам во весь опор. Он подал знак, и тут же всадники, которые его сопровождали и в большинстве оказались солдатами, вскочили в седла и помчались навстречу бандитам.
В этот момент я смог оценить, насколько истинная храбрость несовместима с преступлением: едва бандиты увидели, что солдаты собираются их атаковать, они бросились врассыпную. Двум или трем удалось убежать, остальные спешились, и мы их согнали в кучу, как баранов. Они тут же стали предавать друг друга, и те, кого мы захватили, указывали нам, где искать остальных. Они показали нам все тайники, и к утру основная часть банды, окруженная в своем логове, вынуждена была сложить оружие и сдаться на милость победителей. Ни один из банды не ускользнул от нас, и вся округа была таким образом очищена от проказы.
Я счел, что должен сам вести солдат к зловещей хижине, где чуть было не погиб, чтобы там перерыть все снизу доверху. Трупы слуг еще не были убраны, но в глубине риги мы обнаружили ребенка четырех-пяти лет, закопавшегося в огромную кучу соломы. Он был перепуган до полусмерти и весь дрожал, стараясь при этом как можно меньше шуметь, потому что принял нас за врагов. Мы взяли его с собой в Страсбург, в гостиницу «Австрийский орел», где нас ждали барон Линденберг, его жена и Маргарита.
По дороге мы пытались отгадать, чей бы это мог быть малыш, но как только мы вошли в гостиницу, Маргарита сорвалась с места и бросилась к нему с отчаянным воплем. Она выхватила у нас мальчика и изо всех сил сжала его в объятиях. Она упала перед нами на колени, обливаясь слезами, и ее горящие глаза буквально кричали о безграничной глубине ее благодарности. Мы поняли, что это был ее второй сын. Позже она нам поведала, что это была одна из причин ее рабства в доме ужасного бандита, потому что от ее покорности и послушания каждую минуту зависела жизнь маленького существа, которое Батисту ничего не стоило зарезать за здорово живешь.
