— Я думаю, что истина гораздо проще. Мы ничего не увидим, потому что они выходят только под вуалью.
— Ошибаетесь: они не могут в них оставаться перед лицом своего божественного супруга и господина, который имеет на них все права.
«Тем лучше, — подумал Лоренцо, — может быть, одновременно обнаружится и тайна письма».
Едва дон Кристобаль окончил говорить, дверь церкви отворилась, и послышались приглушенные голоса. Прибыла аббатиса Святой Клары, а за ней — длинная цепочка монахинь. Тишина апсиды заполнилась шумом шагов и шелестом одежд. Проходя перед статуей святого Франциска, каждая монахиня склоняла перед ним голову в полном соответствии с предписаниями монастыря, но ничто не указывало, что их отношения со святым выходят за рамки прекрасно выученного религиозного обряда. Лоренцо уже начал отчаиваться, когда увидел, что одна из монахинь, подойдя к статуе, уронила свои четки. Когда она наклонилась, на ее лицо упал луч света, и ошеломленный Лоренцо узнал ее. Тем временем рука монахини быстро нащупала письмо, спрятанное под подошвой святого, и засунула его за лиф. Затем она снова вернулась на свое место в ряду.
— Я думаю, — прошептал дон Кристобаль, — что мы поймали здесь кончик хорошенькой маленькой интрижки.
— Агнес, Агнес, о небо! — воскликнул в этот же миг Лоренцо.
— Как, ваша сестра? Дьявольщина! Боюсь, что наше любопытство кому-то дорого обойдется.
— Да, он мне дорого заплатит! И немедленно! — бросил Лоренцо, совершенно вне себя.
— Но выходит, вы его знаете? — спросил дон Кристобаль.
Между тем незнакомец еще не покидал церковь. Увидев входящих монахинь, он забился в какой-то угол, откуда мог все видеть. Когда монахини пересекли церковь, и исчезли за дверью, ведущей в монастырь, он выбрался из своего убежища и бросился к выходу. Но Лоренцо уже стоял перед ним со шпагой в руке.
— Что в этом письме? — бросил он без всякого вступления.
— А кто вы такой, какое право вы имеете задавать мне подобный вопрос?
— Это право, которое мне дает поруганная честь. Отвечайте или защищайтесь, если вы не желаете говорить!
— Я выбираю шпагу, — ответил незнакомец, вынимая свою. — Ну, фанфарон, защищайтесь!
Лоренцо, кипя от ярости, бросился на него, и их шпаги уже успели скреститься несколько раз, когда дон Кристобаль, не потерявший хладнокровия, улучил момент и бросился между ними.
— Остановитесь, Медина! — закричал он, — в церкви не режут друг другу глотки! Подумайте, что будет, если в святом месте прольется кровь!
