— На этот раз, я думаю, нет. Репутация Амбросио представляется мне абсолютно безупречной, а человек, который всю свою жизнь провел в стенах монастыря, не имел возможности поступать дурно, даже если наклонности толкали его на это. Но сейчас, когда обязанности нового положения заставляют его время от времени появляться среди горожан, он мог бы попытаться… Да, именно сейчас можно будет увидеть, чего стоит его добродетель. Испытание, впрочем, опасное: его репутация укажет на него соблазну, как на избранную жертву. Новизна усилит своими чарами влечение к удовольствиям, и даже таланты, которыми природа его одарила, помогут его окончательной гибели, облегчая ему пути достижения своих желаний. Очень немногие смогут выйти победителями из такой губительной борьбы.
— Как бы мало их ни было, Амбросио будет среди них.
— Я тоже в этом не сомневаюсь, и уверен, что он во многих отношениях является исключением среди людей, и зависть напрасно искала бы пятно на его репутации.
— Ваша уверенность меня восхищает. Она позволяет мне без опасения следовать тому благоприятному впечатлению, которое он мне внушил, а вы не представляете себе, с каким трудом мне пришлось бы подавить в себе это чувство! Дорогая тетя, пожалуйста, попросите мою матушку выбрать его нашим духовником!
— А я буду умолять ее этого не делать, — взвизгнула рядом с ней старая Леонелла, к которой продолжал прижиматься дон Кристобаль. Он был бледен от духоты и усталости, когда повернулся к Лоренцо с чрезвычайно выразительной гримасой. Казалось, он говорил: «Смотрите, до какого состояния меня довело дружеское расположение к вам!»
Вокруг них толпа теснилась к выходу.
Шарканье ног и давка массы тел создали невыносимую смесь пыли, испарений и жары. Через открытые двери вливались внутрь волны прекрасного послеполуденного солнца, которые наталкивались на потоки жара, извергаемого людьми, подобно кузнечным мехам. Юные торговцы, которые оказались тут же неизвестно каким образом, скользили в этой толпе и, несмотря ни на что, умудрялись сбывать свой товар, шныряя, словно крысы, под ногами женщин, и их крики отдавались под куполом церкви.
— Ни за что, — поклялся дон Кристобаль, которого движение толпы то отдаляло, то приближало к Лоренцо, — ни за что на свете я не выбрал бы духовником человека, который так хорошо говорит о преисподней.
Произнеся эти слова, он прижал локоть Леонеллы к своему сердцу.
— О, дорогой сеньор, не сжимайте меня так сильно, если вы меня любите! — ответила она. — Я расцениваю ваше послушание как доказательство вашей привязанности ко мне. Завтра вы получите от меня весточку. А пока до свидания, кавалеры. Осмелюсь ли я спросить ваши имена?
