Лет с четырех Варя начала выходить на сцену. Ее вводили в те спектакли, где требовались роли детей, и в некоторые массовые сцены. Она гордо именовалась «актрисой миманса» и даже получала зарплату, которую они с бабушкой весело проедали в детском кафе «Винни-Пух».
В «Мадам Баттерфляй» Варя, одетая в белокурый парик и маленькое кимоно, изображала сына Баттерфляй, в «Кармен», наряженная севильским оборвышем, старательно маршировала с хором мальчиков. Ее появление на сцене всегда вызывало растроганный смех и аплодисменты в зале. Это очень нравилось главному режиссеру, которого Варя звала просто дядей Борей. Дядя Боря называл Варю «примой Тайгинской оперной сцены», а мальчишки из хора дразнили ее «примочкой», с ударением на «о».
Варя даже разулыбалась, вспоминая те прекрасные времена, когда была жива бабушка, а сама она была счастливым, всеми любимым ребенком.
Может быть, бабушка просто хотела подбодрить ее, напоминая о тех днях?
Что-то еще она говорила… о каком-то шмеле… Что за шмель, ни о каком шмеле Варя не знает…
Варя опять забегала по камере, повторяя про себя: шмель… шмель… шмель… И она вспомнила! Был в ее жизни эпизод – незначительный, мимолетный, но почему-то запомнившийся…
Давно, еще позапрошлым летом, она зашла в бухгалтерию к Иде. Они разговаривали, Варя уже не помнила о чем. Она стояла у открытого окна, окно было забрано решеткой, а изнутри еще затянуто противомоскитной сеткой. И к этой сетке снаружи прилепился шмель. Время от времени он начинал жужжать и бестолково биться о сетку, потом обессиленно затихал.
Шмелю надо было просто отлепиться от сетки и вылететь наружу между редкими прутьями решетки, но, наверное, его фасетчатые глазки и то, что было у него вместо мозга, были устроены так, что не видели этого простого выхода, и он продолжал ползать по сетке и биться об нее.
Тогда Варя легонько щелкнула пальцем по сетке, выбила шмеля наружу, и он, облегченно загудев, улетел прочь.
Может быть, сейчас и она, как тот незадачливый шмель, пучит глупые фасетчатые глазки и не видит выхода, который рядом? Может, именно это ей пытаются сказать?
«Помоги, – взмолилась Варя, обращаясь к кому-то всемогущему и всевидящему, – помоги, щелкни пальцами, подтолкни к выходу! Ты высоко, ты все видишь, все знаешь, все можешь… Помоги, Господи, Отче наш! Если ты не можешь послать мне на помощь ангела с огненным мечом, сделай так, чтобы я сама увидела выход!..»
В который уже раз она обвела глазами стены, в который раз убедилась: выхода нет.
