Укол гордости | страница 82
Из кармана белого халата Зольников извлек резиновые медицинские перчатки и не спеша натянул их на руки. Вид шприца, резиновый треск перчаток были невыносимы.
Не отрывая взгляда от шприца, Варя отползла к стене и прижалась к ней спиной. Она не дастся, не дастся, не дастся! Сейчас Зольников подойдет к ней со шприцем, и она ударит его ногой, выбьет у него из рук эту дрянь…
Зольников кивнул Тонкому и взял у него из рук ванночку со шприцем. Тонкий, не говоря ни слова, подошел к Варе, схватил ее за лодыжки и сильно дернул. Варя, не ожидавшая ничего подобного, съехала по лежанке и упала на спину. Тонкий навалился на нее и прижал к доскам. Несмотря на субтильное сложение, мышцы у него были железные – Варя не могла шевельнуть ни рукой, ни ногой и только водила глазами, следя за движениями Зольникова.
Рука в резиновой перчатке взяла шприц.
– Вы не посмеете! Меня будут искать и найдут! Вы ответите за все! – дрожащим голосом прокричала Варя.
– Ну кто же будет вас искать, Варенька? – Зольников снял колпачок с иглы и осторожно выпустил из шприца воздух. – Вы ведь в отпуске. Живете одна, дома у вас только собачка, и та уже подохла от голода и жажды. Соседи решат, что вы уехали отдыхать… Или живете у любовника. У вас есть любовник, Варенька, а-а? – Он игриво рассмеялся, и Тонкий поддержал его коротким смешком, обдав Варю чесночной вонью.
– Держи, Аркадий, – скомандовал Вадим Геннадьевич и шагнул к лежанке.
– Нет! Нет! Нет! – Варе казалось, что от ее крика дрожат стены, но на самом деле она только беззвучно открывала рот.
Острое жало вонзилось в плечо, короткая саднящая боль – и все. Варя поняла, что может больше не сопротивляться, все уже кончено.
Охранник разжал свои железные объятия, и Варя осталась лежать на досках. Над головой ласково и удовлетворенно зазвучал голос Зольникова:
– Наблюдайте за собой, Варенька, отмечайте все симптомы. Я буду вас навещать. У нас с вами найдется о чем поговорить. Мне жаль, Варенька, что время нашего общения будет таким коротким. Мне жа-аль! – пропел он и вышел.
Это издевательское «мне жа-аль!» резануло Варю. Она уже слышала это!
Тяжелая дверь лязгнула и захлопнулась, гулко загудев. Ее тяжелый гул долго стоял у Вари в ушах.
Ощущение непоправимости и ужаса было настолько сильным, что Варя заплакала. Отвернувшись от видеокамеры, уткнувшись лицом в колени, она колотилась в отчаянном плаче так, что под ней трясся настил.
Все кончено. Она никогда больше не вернется домой, никогда не увидит Гайку, деда Илью, Плохиша, Персика.