Завтра у Гайки начнется новая жизнь, учеба в университете. А она возвращается к старой, ей нужно сходить в институт, уладить дела на работе.
Как она мечтала об этой своей старой жизни, когда маялась в подвале зольниковского вивария, как хотела вернуться! Но почему-то сейчас мысли о работе не доставляют особой радости, и вообще, на душе как-то кисловато…
Почему, ну почему? Вот она, ее любимая квартира – теплая, чистая, уютная, вот Гайка, которая стала ей сестрой, сидит напротив живая и здоровая, вот Персик, ее обожаемое сокровище, потеря которого принесла столько горя, а обретение – столько радости. Оброс как овца. Подстричь бы, да скоро зима, будет мерзнуть… Пусть обрастает дальше… Найти бы, кстати, того доброго человека, который его привез, и поблагодарить. Надо подумать, как это можно сделать…
Вот разве всего этого ей мало? Чего ей еще надо для счастья?
Из ее жизни исчез Стас Тимаков, вот отчего плохо. Надо быть честной перед собой, что толку скрывать от себя то, что скрыть невозможно. Он нравится ей. Он понравился ей сразу, еще тогда, в кабинете следователя Седова, когда улыбнулся ей первый раз.
Правда, потом был тот ужасный момент, когда она, уверенная в его предательстве, целилась в него из пистолета и смотрела на него с ненавистью. Но ведь даже тогда она не смогла в него выстрелить! И дело не в каком-то там предохранителе, с которого она не сняла пистолет, – ей не позволило выстрелить что-то другое… Она подсознательно чувствовала, что этот человек ценен для нее, что она без него не может!
Но он-то этого не знает! Что, если он думает, что она не выстрелила в него только оттого, что не умеет обращаться с оружием? И как он тогда чувствовал себя, стоя перед ней, что он думал о ней? Может, возненавидел ее, и этого теперь не исправишь?
Поэтому он исчез и не появляется, и не звонит. Не хочет ее видеть. А также слышать, обонять и осязать, как выражалась Ида. Он спас ее, и на этом его участие в ее жизни закончено.
Если бы он хотел продолжить знакомство, он бы позвонил. Да, раньше он звонил только Гайке, потому что только у Гайки был телефон, но сейчас-то он знает, что они вернулись домой, знает номер домашнего телефона… Она тоже помнит его номер, он навсегда врезался в память. Позвонить самой? Убедиться, что все кончено? Нет, что-то не позволяет ей сделать это.
Просто она не нравится ему. Что из того, что он улыбался ей и смотрел тогда, в машине? Просто улыбался, просто смотрел, а она размечталась! Дура!
